в феврале.
В дни празднования чуньцзе китайцы одеваются в красное. Считается, что этот яркий цвет отпугивает страшного мифического зверя по имени Нянь. А чтобы напугать его ещё сильнее, во всех городах выпускаются фейерверки и салюты. Красивое зрелище!
В древнем Китае, когда салютов ещё не было, в печь бросали баочжу (бамбуковую палочку). Когда бамбук горит, он издаёт громкий треск, и Нянь обходит дом стороной. В наши дни палочку в огонь уже не бросают, но название новогодних салютов осталось таким же – баочжу.
Вместо ёлки китайцы украшают бумажными гирляндами и фонариками так называемое «дерево света». На севере Китая в эти дни принято готовить цзяоцзы́ (пельмени), а на юге – закуски из няньгáо (клейкого риса).
Иньтао-Хэ, Вишнёвая Косточка
Давно это было. В небольшой китайской деревне Лайчжоу жил крестьянин Цзин Ван со своей женою Сяомин Ван. Хорошо жили, трудились в поле. По праздникам на столе у них дымились рис и соевые бобы. Вот только детей у них не было. Печалились Ван, очень хотели своё дитя иметь.
Как-то утром, перед работой, Цзин Ван и говорит жене:
– Эх, Сяомин, вот был бы у нас с тобой сыночек, пусть даже крошечный. Да хоть как эта вишенка из нашего сада!
Чудеса иногда и впрямь случаются, и вскоре послало им Небо сына, и впрямь маленького, не больше вишенки. Обрадовались Цзин с Сяомин, да так и назвали сына: Иньтао-Хэ – Вишнёвая Косточка.
Но годы шли, соседские дети подрастали, а Иньтао-Хэ – нет. Так и остался он величиной с косточку.
Поглядел однажды Цзин Ван на сына, тяжело вздохнул да и говорит:
– Эх, Иньтао-Хэ! Вот какой из тебя толк? Зря мы тебя соевыми бобами кормим! Маловат ты для крестьянского сына. Как плугом будешь поле пахать, как хворост будешь собирать?
Мать отцу поддакивает:
– Не растёшь ты, сынок, совсем не растёшь! Отвечает им Иньтао-Хэ и подмигивает:
– Мал я, да удал! Возьми-ка меня, отец, с собой в поле! Может, и выйдет из меня толк!
Хоть и маленьким, а умным и прилежным был Иньтао-Хэ. Быстро научился плугом пахать, мулов[1] подгонять, а уж про хворост и говорить нечего: всегда больше всех собирал. Не больше косточки он – везде проберётся, куда другой и сунуться не смеет. А уж ловкий какой – с земли на соломенную крышу запрыгнуть мог.
Нахваливают деревенские жители Иньтао-Хэ, своим детям ставят его в пример:
– Поглядите-ка на Иньтао-Хэ! Хоть и маленький, а какой ловкий! А вы лодыри, хоть и ростом вышли.
Не нарадуются на мальчика родители Ван! Стал их сын не только трудолюбивым и ловким, да ещё и умным и находчивым.
И вот как Иньтао-Хэ свой ум всем показал.
Однажды год выдался засушливым, неурожайным. Ни зерна, ни риса не собрали несчастные крестьяне со своих полей. Сами голодают, а тут ещё ямынь[2] часть урожая себе требует. А отдавать-то и нечего! Приказал тогда уездный начальник своим караульщикам забрать у них всех коров и мулов.
Забрали караульщики скот; плач и крик по всей деревне стоит. Посмотрел на всё это Иньтао-Хэ да и говорит:
– Не плачьте, соседи. Я уже придумал, как вернуть наших коров и мулов.
Усмехнулись крестьяне:
– Сам не больше косточки, а обещания даёшь ого-го какие!
Не стал Иньтао-Хэ спорить, а занялся делом. Когда стемнело, прибежал он ко двору старосты, где были привязаны коровы и мулы, перепрыгнул через ограду, дождался, пока караульщики заснут, и забрался в ухо к ослу.
Осел как закричит: «И-а! И-а»!
Караульщики мигом вскочили, прибежали, смотрят – а никого и нету. Разве могли они догадаться, что в ухо к ослу кто-то залез?
Не успели лечь, как осёл снова закричал. Говорит тогда один караульщик:
– Не обращайте внимания! Мало ли отчего осёл кричит? Давайте лучше спать.
А Иньтао-Хэ только этого и надо. Дождался он, пока караульщики заснут, отпер ворота и погнал скот обратно в деревню.
Как обрадовались крестьяне, когда увидели своих мулов и коров!
Но утром прознал про всё староста ямыня, и до того рассвирепел, что искры из глаз посыпались. Собрал он своих караульщиков и бегом побежал в деревню, чтобы проучить крестьян.
Увидел их Иньтао-Хэ, навстречу выскочил и говорит старосте:
– Это я мулов и коров ночью забрал. Делай со мной, что хочешь!
И как завопит староста:
– А ну, вяжите его!
Схватили караульщики железную цепь, кинулись Иньтао-Хэ вязать, да не тут-то было! Проскочил крошечный Иньтао-Хэ через звенья цепи, и смотрит, как караульщики пыхтят, и хохочет над ними.