Чешуя. Виталий Скрипкин

о в интеллектуальной издательской системе Ridero

      1

      Разгневан тайный остров бурей,

      В обвалах острых валунов,

      Гремят вершины мощью Фурий,

      Средь гор темница без замков, —

      Ведёт сырой тоннель к приюту,

      В дороге тесно одному,

      Пещеры лаз, – костей на груду,

      Упёрся сквозь густую тьму

      Там взрос дракон в цепях неволи,

      С младых когтей в плену лежал,

      Железом скован был доколе,

      Сам шире выхода не стал,

      Прошли века, часы настали,

      Природе ярость изъявить, —

      На том далёком перевале,

      Толчков подземных зреет прыть

      Вся изнутри земля забилась,

      На волю ход открылся вон,

      Где над веками тьма царилась, —

      На две твердыни сломлен склон,

      Дрожали скалы в рваном небе,

      Кипело море в лютый шторм,

      Гранита трещины на склепе,

      Почуял хищник свежий корм

      2

      Взорвался рык с утёса страха,

      Огнём залились небеса,

      Времён слои стряхнувший праха,

      Сорвался голодом в леса,

      Стволы деревья прогибали

      Под пропасть пасти в полконя,

      Цвет неба крылья затмевали,

      Сапфиров чёрных плит броня

      Плетей удары слепят молний,

      Стихии бьются на войне,

      Раскаты грома пенят волны,

      Шипы дракона по спине, —

      Летит, разбуженный судьбою,

      Гневится злом на целый мир,

      Своею тёмную душою,

      Жжёт землю до печёных дыр

      Где дети малые не хнычут,

      Добром привыкли люди жить, —

      Вдали увидел он добычу,

      Кровавой жажды утолить,

      Махина, жалости не зная,

      Постройки сносит на пути,

      Всех света белого лишая,

      За годы камнем взаперти

      3

      Ломались копья ран не жаля

      На пепелищах деревень,

      Клыки над павших смертью скаля, —

      Огромной тучей зверя тень,

      Проглочен скот неопалимым,

      Когтями сорваны дома,

      Поля густели едким дымом, —

      Наступит голодом зима

      Над пеплом хищно покружился,

      Добил всех раненых огнём,

      И рядом в спячку примостился

      Над тихо тлеющим углём,

      Возлёг своим надутым брюхом