господину. Данте и Ренцо, со своей стороны, путешествовали вдвоем (если не считать меня).
Сперва я даже слегка удивилась тому, что рабы, как и все прочие, отправлялись в путь верхом. Даже я, для которой наверняка изначально джамаль предусмотрен не был. Это уже потом выяснилось, что путешествовать по Дезерре по-другому просто нереально.
Оседлать животное оказалось легко, гораздо легче, чем вскочить на лошадь: джамаль опустился на колени, и его туловище оказалось таким образом очень низко. Зато потом, когда я оказалась в седле, а он начал подниматься, мне резко стало не по себе. Меня раскачивало, будто на штормящем судне, и, почувствовав, что вот-вот упаду, я судорожно вцепилась обеими руками в деревянную ручку, приделанную к седлу спереди, видимо, специально для того, чтобы в случае необходимости помочь всаднику удержать равновесие. Рабы Илкера наблюдали за моим ужасом с усмешкой, телохранитель на всякий случай приблизился, чтобы помочь, если возникнет такая потребность; остальные просто не обращали внимания на рабыню. Мне все же удалось удержаться самостоятельно. Было по-прежнему страшновато: сидеть на джамале оказалось выше, чем на лошади, к тому же при движении по-прежнему создавалось легкое ощущение морской качки. В придачу и сидеть в седле (также принципиально отличавшемся от лошадиного и расположенном между двумя горбами животного) следовало не так, как я привыкла, а скрестив ноги, будто на циновке в таверне. Причина этого была выше моего понимания, и поначалу я все же настояла на том, чтобы сидеть так, как привыкла. К счастью, моя юбка была достаточно широкой, да еще и разорванной в нескольких местах, что позволяло свободно располагаться в седле.
Удивляло сперва и то, как тщательно одеты были мои спутники. Одежда их была из легкой ткани, но практически не оставляла обнаженным ни одного дюйма тела. Арканзийцы были буквально-таки закутаны в странно выглядящие темные хламиды. Наряд галлиндийцев был более привычен глазу, но и у них на головах были намотаны тюрбаны, примерно такие же, как у арканзийцев. Даже мне перекинули какой-то кусок светлой ткани, и я худо-бедно нацепила его на голову, чтобы избежать солнечного удара.
Первый день путешествия, вернее его остаток, прошел относительно спокойно. К езде на джамале я быстро привыкла. Эти животные безропотно следовали за тем, которого считали вожаком. Мы неспешно ехали вереницей, и управлять джамалем было практически не нужно. Что и хорошо, ведь я этого делать не умела. Один сложный момент возник, когда мой джамаль сильно заинтересовался росшими слева от нашего пути колючками. Шагнул в сторону и медленно опустил длинную шею, чтобы пожевать это сомнительное лакомство. Я же почувствовала, что вот-вот скачусь с седла носом вперед. К счастью, недисциплинированность верблюда была вовремя замечена, и телохранитель, соскочив с собственного джамаля, парой громких окликов и хлопком по боку призвал животное к порядку.
Солнце зашло чрезвычайно быстро. Вроде бы только-только начался закат – и вот уже пустыня