с потолка в его стакан упал таракан, и бармен всецело сосредоточился на этом инциденте. Упавший таракан вызвал у молодого человека негодование – он пробормотал что-то вроде «все сдохло, кроме этих тварей» и брезгливо подвинул стакан к мойке. И снова где-то отдаленно задребезжало и пол кафе качнулся. В этот раз толчок был такой силы, что чай выплеснулся, а вместе с ним и таракан. Насекомое быстро сориентировалось и поползло прочь, оставляя за собой тёмный след.
Пожилая дама встревожилась. Она вытянула шею и завертела головой по сторонам, пытаясь рассмотреть улицу. Несколько мгновений ничего не происходило, но внезапно все вокруг наполнилось монотонным гудением. Зазвенели стекла, входная дверь с грохотом распахнулась, с полок посыпалась посуда. Бармен и пожилая дама синхронно бросились к окну. За окном творилось странное – черные быстрые тени метались вдоль улицы, пронизывая стены стоящего напротив здания. Прямо на глазах плотная кирпичная стена трансформировалась – по всей ее поверхности расползались дыры, делая стену похожей на тряпку, изъеденную молью. Молодой человек первым почуял неладное. Он попятился в глубь кафе и нырнул за барную стойку, и это его спасло, потому что через секунду взорвалось окно. Сотни осколков взметнулись вверх и смертоносным градом осыпали все пространство вокруг. Звон падающего стекла смешался с коротким чавкающим звуком. Бармен осторожно выглянул и бросил быстрый взгляд в сторону окна и дамы. Дамы на прежнем месте не было – напоминанием о ней осталась лишь коричневая шляпа, валяющаяся на полу. Окна тоже не было, а фронтальная стена зияла рваными краями пролома. Бум! Перед глазами бармена метнулась тень… Бум! Ледяная волна воздуха окатила лицо… Бум! Рухнули остатки фасада… Бармен упал на пол и быстро-быстро пополз к черному выходу, судорожно вихляя задом. Раз-два, раз-два, раз-два, считал он про себя и уже потянулся к ручке двери… Бум! Вонзилась в него незримая тень, на мгновение превратив его тело в кровавый фейерверк.
Черные призраки заполнили пространство… Сквозные дыры расползлись по стенам кафе… Жуткое гудение усилилось, и здание рухнуло.
Глава 1
Серость – слово, которым можно описать все вокруг: небо, землю, природу, дома и даже людей. Люди бледны и серы: солнечные лучи давно не касались их кожи. Мир застыл на стыке ночи и дня, между черным и белым, навсегда погрязнув в серых безрадостных красках.
Павел стоял на перроне, прячась под прозрачным защитным навесом. От нечего делать он смотрел на небо. Оно было затянуто плотными слоями облаков, наложенных друг на друга почти ровными чешуйками, и казалось похожим на тусклый серебристый бок рыбины. Но уж лучше так, чем солнце. Павел болезненно поморщился, вспоминая о редких солнечных днях, когда пробивающиеся сверху лучи нагревали и испаряли влагу. Находиться даже несколько минут в такой бане было невыносимо.
Гусеничкой подползла старая электричка, распахнув двери в свое чрево. Павел устроился возле окна, испытывая удовлетворение, что в вагоне почти нет людей. Он прижался лбом к прохладному стеклу, не пытаясь рассмотреть что-либо в сумеречной дали, и только когда поезд ворвался в Хикаю, он отодвинулся, чтобы ухватить взглядом пролетающую мимо картину. В городе сумрак терялся. Он растворялся в бурлящих неоновым цветом рекламах, в сияющих окнах магазинов и ресторанов, в огнях, бегущих вдоль аллей парков, в настойчивом мигании автомобильных фар. Искусственный свет от пронизывающих город электрических артерий ошеломлял и зачаровывал. Павел покачал головой. Чего-чего, а электричества теперь в избытке – спасибо молчунам. Люди привыкли к электрическому безумию и совсем позабыли о существовании темноты.
Электричка летела по свайному мосту, меняя направление так стремительно, что у Павла с непривычки кружилась голова. Парящие в воздухе мосты на тонких, но крепких сваях обвивали столицу густой сетью. Большая часть невысотных строений оставалась где-то внизу. А там, где высились десятиэтажные здания, траектория электрички лежала почти у самых стен, и иногда можно было уловить движения чужой жизни за окнами.
Он вышел на одной из центральных станций и с удовольствием осмотрелся. Стены и потолок станции сияли теплым янтарным светом, создавая иллюзию солнечного. Поговаривали, будто желтые ониксовые панели вывезли из какого-то известного театра Санкт-Петербурга перед затоплением. Жаль, что нельзя везде использовать такой же дизайнерский прием, подумал Павел. Это почти как солнце, только не сжигает.
Улицу, несмотря на раннее время, заливал электрический свет, холодный и мертвый, в отличие от теплого света станции. Первые этажи, закрытые рекламными экранами, сочились яркими цветами и бегущими надписями. У лифтов, поднимающих посетителей в рестораны, торчали механические зазывалы с меню и скалились в пространство пластиковыми улыбками. Людей почти не было, лишь по широкой трассе полз поток электрокаров.
С неба посыпались крупные тяжелые капли, и Павел привычным движением накинул капюшон плаща. Он двигался вдоль улицы, старательно пряча лицо не столько от ливня, сколько от электрического света рекламных мониторов, поэтому видел совсем небольшой отрезок дороги перед собой. Резкий толчок от столкновения заставил его остановиться и снять капюшон. Мужчина с грязными