знали, а я их – нет. Всё выспрашивали меня о каких-то дальнейших планах. Но я не мог ничего им ответить. Это казалось мне странным.
Каждый день я ложился раньше, но просыпался позже. И никогда не чувствовал себя отдохнувшим. Усталость накапливалась, становилось с каждым днём всё труднее заставить себя встать с постели и отправиться работать.
Я целыми днями сидел дома, изредка посещая продуктовый магазин. Затворничество, кажется, уже давно стало моим образом жизни. Работа из дома помогала встречаться с людьми как можно реже. Мне не нравились скопления людей. Всё из-за случая, произошедшего ещё в студенческие годы. Правда, от него остались лишь обрывочные воспоминания, но и они мне были неприятны. Боюсь подумать, что бы ощущал, будь память о них полная.
И всё же.
Однажды прохожий показал мне видео, как я дрался с другим человеком. Он сопровождал ролик своими комментариями и восторженными воплями. Но я этого точно не делал! Во время съёмки я должен был спать.
Подобными провалами в памяти могли обладать только неправильно прошедшие превращение оборотни. Но меня никто никогда не кусал! Тогда что могло вызывать те же признаки? Или это просто искусный монтаж? Но если это был монтаж, то откуда меня знает столько народу?
Я составил план. Моё природное любопытство просто так не оставило бы без внимания эту тайну. Тем более, с этой тайной были связаны и моё здоровье, и сама жизнь.
Первым пунктом стояло опросить всех знакомых, которые учились со мной в университете. Я знал, что они меня не оставят и сами заинтересуются этой тайной. Учитывая, что мы вместе прошли огонь, воду и выездные практики. Правда, веры в это было мало: прошло целых пять лет с момента выпуска, а мы так ни разу и не увиделись. Лишь с одним другом я поддерживал стабильную переписку. Другие двое отвечали довольно редко, поскольку были сильно заняты на работе. С остальными же не смог обмолвиться ни словом. Но надежда на благоприятный исход всё ещё была.
Трудности начались с первого же имени. Катерина, работающая в правительстве, оказалась несколько месяцев как пропавшей без вести и поэтому не отвечала на последние письма. Рейвен добился своего назначения по специальности и укатил куда-то далеко, разгребать проблемы, созданные его предшественником на должности главного геолога-разработчика. С остальными ситуация складывалась не лучше.
Руки опускались. Я решил немного пройтись, проветрить голову. Только Рейвен откликнулся, но мог приехать лишь через несколько месяцев, а до этого времени могло произойти всё что угодно. И тогда я заметил на улице другую однокурсницу, Лисаветту. Её светловолосая голова была опущена, смотрела девушка себе под ноги. Интересно, что же её так заботило? Когда я её окликнул, она только вжала голову в плечи и быстрее понеслась прочь. Помню, Лисаветта была более отзывчивой и общительной. Что же с ней стало?
Проследив за ней и вытащив всё возможное из сети, узнал, что она работает учителем в школе неподалёку. И стало понятно её изменившееся поведение. Подобная монотонная и тяжёлая работа из кого угодно может вытянуть все силы.
И я составил новый план. Хотелось вернуть прежнее общение с Лисаветтой, да и помочь ей стать собой. А моя проблема станет поводом для этого.
Когда-нибудь я дам обещание (Савьер)
День сурка. Только числа и буквы на календаре меняются. Спокойная размеренная жизнь под названием стабильность. Вот такие они, университетские будни. Да и время после выпуска обещало быть примерно таким же. Я об этом уже знал, потому что был практически принят в штат одной крупной фирмы. Оставалась малость – предоставить диплом об окончании обучения в отдел кадров.
Но что она может дать, эта стабильность? Только предсказуемость и возможность строить планы, ничего более.
Или лучше экстремальная жизнь? Когда каждый день не похож на предыдущий. Каждый новый день наполнен событиями, людьми, эмоциями. Каждый день как последний. Но…
Стоит ли оно того? Постоянное щекотание нервов может довести до невозможности расшевелить себя ничем, кроме как адреналиновой дозой. И однажды твой день действительно станет последним. Последняя выездная практика это наглядно показала. Я чуть не свалился в жерло просыпавшегося вулкана, пожелав посмотреть процесс немного ближе.
Помнишь, жизнь, я обещал тебе когда-нибудь определиться? Ну так вот, я определился, что хочу.
Я хочу наконец признаться…
– Савьер! – окликнул кто-то меня, отвлекая от размышлений.
Я резко остановился посреди коридора и увидел спешащего ко мне студента другого факультета. Трудно было не узнать столь яркую внешность, по которой вздыхали многие девчонки университета: яркие зелёные глаза, акщтановые волосы и вечная улыбка на лице. Без его присутствия не обходилось ни одно мероприятие. И дело было не в том, что преподаватели хотели видеть это лицо. Просто приглашали девушки.
– Чего тебе, Себастьян? – ответил я зеленоглазому нахалу, скрестив руки на груди.
– Друиды сегодня устраивают вечеринку. Не хочешь прийти? – спросил возмутитель моего спокойствия.
– А