иповника.
Кривой и косой горбун, несмотря на свой убогий вид, оказался на редкость шустрым проводником и безостановочно пёр по дикому лесу буквально напролом.
– Господин, совсем немного осталось, – проскрипел в ответ.
Но не далее как недавно горбун отвечал аналогичным образом, и это его «немного» никак не заканчивалось.
Лес, по которому славный рыцарь Ульрих держал путь, что и путём-то назвать язык не поворачивался, и вправду был диким – кругом поваленные и очень скользкие стволы деревьев, сплошные заросли кустов мерзкой ведьминой ягоды и колючего шиповника, а стоило только остановиться, чтобы справить мелкую нужду, как зелёный вьюнок опутывал сапоги. И в который уже раз пришлось сожалеть, что не обрядился во что-то более простецкое – душа безостановочно страдала, когда дорогой камзол цеплялся за шипы и острые сухие ветки. Любому рыцарю, даже не такому славному, как Ульрих, гораздо привычнее вихрем мчаться по полю брани на верном коне, чем пробираться пешком по лесу, словно безродному лазутчику.
Но конунг Писум Второй накануне объявил военный поход на крепость Инацессибилис, и это требовало принятия самых неотложных мер. Та крепость, что слишком уверенный в своих полководческих талантах конунг намеревался взять штурмом, славилась мощными укреплениями, обученным многочисленным гарнизоном и меткими лучниками. Не говоря уже об онаграх с каменными снарядами и кипящей смоле сверху. Сложить голову под крепостными стенами во славу конунга представлялось куда более вероятным, чем сохранить ту самую голову на плечах в неприкосновенности.
И ко всему цыганская гадалка, к которой по давней традиции заглянул славный рыцарь Ульрих, глядя в разложенные веером замусоленные карты, прокаркала о скором расставании с головой. Пришлось исполнить столь необычную просьбу и отсечь мерзкой ведьме ту самую голову, расставание с которой она предсказала. Но на душе покойней не стало – мутный осадочек остался. И даже голова старой цыганки, лежавшая теперь в походной сумке, нисколько не радовала. Успокаивать мятущуюся душу пришлось обильными возлияниями в обществе местных шалав, дом с которыми очень даже удачно повстречался на пути.
– А что наш славный рыцарь сегодня не весел? Разве мои ласки не доставляют удовольствия? – назойливо приставала почти красотка Ия, преданно заглядывая в глаза.
– Нехорошее предчувствие у меня. Томит душу, – всё-таки ответил настырной шалаве подвыпивший славный рыцарь Ульрих. – Конунг объявил поход на крепость Инна-а… Цес-си… Бил-лис? Или как-то так. И мне не покойно. Так ещё эта богомерзкая цыганка…
Что голова богомерзкой цыганки теперь лежит в походной сумке у двери, славный рыцарь Ульрих благоразумно озвучивать не стал, хотя и был до полу-мертвецкого состояния пьян.
– Если славный рыцарь опасается за свою голову, могу посоветовать надёжное средство… – Неожиданно заинтриговала шалава Ия.
– Говори…
– В лесу живёт старая колдунья. Ну там, травки, коренья, заговоры. Но я слышала от одного славного рыцаря, не такого, правда, славного, как Вы, но тоже ничего, что он получил от этой колдуньи артефакт, который уберёг его в битве при Беллуме.
Как известно, верить шалавам, которые соврут, недорого возьмут, себя не уважать, и Ия вполне заслужила огрести увесистую оплеуху, но… Иностранное слово «артефакт» шалавам и знать-то не пристало. Разве что только от менее славных рыцарей. И это делало историю чуть менее брехливой. Опять же бойня при Беллуме. Тогда славный рыцарь Ульрих сам лишь чудом остался жив… Во всяком случае, стоило выслушать эти россказни до конца. А оплеуху отвесить никогда и не поздно.
– Продолжай…
– Со слов не такого славного рыцаря, как Вы, та колдунья дала ему человеческую голову размером с кулак…
– Чего-о?! – возмутился славный рыцарь Ульрих на такую откровенную брехню, – С кулак?
– Да-да, я её видела своими собственными глазами! Маленькая, как апельсин, чёрная, как головёшка. Не такой славный рыцарь, как Вы, собирался возвернуть её колдунье. Таково было условие зарока.
– И чем это ему помогло?
– Та головёшка знала наперёд, что случится с не таким славным рыцарем, как Вы, и вовремя советовала, как избежать несчастья. Что сохранило ему жизнь в битве при Беллуме. Во всяком случае, так он мне самолично рассказывал, когда показывал головёшку.
– Та-ак. И где мне найти эту ведьму? – И хотя славный рыцарь Ульрих ни единому слову шалавы не поверил, но чем чёрт не шутит?
– Я попрошу своего брата, и он проводит Вас до самого её тайного жилья. И всего-то за один золотой…
– Золотой? – сурово удивился славный рыцарь Ульрих, примеряясь как бы поувесистей отвесить застоявшуюся было оплеуху.
– Ой! Я ошиблась, – тут же поправилась шалава Ия, сообразив, чем грозит ошибка в достоинстве монет, – Две монетки серебром.
А когда славный рыцарь Ульрих собирался уже уходить, оставив оплеуху при себе, шалава Ия в благодарность за это поведала:
– И ещё не такой славный рыцарь, как Вы, говорил, что колдунье