бода и страсть
Здесь имели высшую власть.
…Тусклый месяц горит в вышине,
Но не спится малютке и мне.
Сын, цыганские глазки закрой.
Пусть приснится река за горой,
На горе старый замок стоит
И с рекой о любви говорит.
Не аукнется…
Фицджеральду
Не аукнется – на беду.
Не откликнется – быть тоске.
А к весне я с ума сойду
Иль повешусь на косяке.
Всё опять, всё опять бессмысленно.
И не знаю, чего хочу.
Повторяю черты твои мысленно,
Задуваю к рассвету свечу.
То ли ждать, то ли стать пылинкою…
Удивительно ночь нежна,
Околдована лунною дымкою.
…Знаю: я тебе не нужна.
Не аукнется – быть тоске.
Не откликнется – на беду.
Шепчет месяц замерзшей реке
Будто я без тебя не могу.
Кривое зеркало
Комнатам смеха посвящается
Тайком усмехается хитрое зеркало,
Всегда наслаждается, лица коверкая,
Меняя характеры, глаз выражение,
Не смех вызывая – печаль унижения.
А сторож гордится, тряся головою:
Не нужно сердиться, оно ведь кривое!
Оно ведь волшебное, глупое, старое.
За раму уплачены деньги немалые.
И снова потоком идут посетители.
Врачи, адвокаты, актёры и зрители.
Святые и грешные, черти и гении…
Окошки завешаны, в лицах смятение.
А зеркало мстит, искажает, смеётся.
Порою грозится, что вдруг разобьется.
И дремлет с лукавой улыбкой бесценною
У зеркала-Времени сторож-Вселенная.
Летний цикл, утро
Здравствуй, лето величавое!
Здравствуй, лето сумасшедшее!
Бесконечное, лукавое,
За грехи на нас сошедшее…
Ты, повенчанное с дьяволом,
Захмелевшее, оглохшее,
Ты пришло с цыганским табором
Громким гостем и непрошеным.
Ворвалось с бесовским пением,
Прошмыгнуло со свирелями,
И явилось славным гением,
Огласив просторы трелями!
В это утро мрак забудется,
Солнце выйдет на сто лет.
Я подумала: пусть сбудется!
Я действительно поэт!
Пусть шумят рябины тонкие,
Им не скоро вспыхнуть пламенем.
Будут литься песни звонкие
Под пиратским чёрным знаменем!
Что пророчит лето новое,
В наготе своей бесстыжее?
Солнца пляжными оковами
Заковать всех хочет, рыжее.
Ах, как хочется на волю,
В море, в солнце окунуться!
Одурев от тяжкой доли
Разбежаться и… проснуться!
Громко крикнув что-то дикое,
Вдруг вскочить со сна прекрасного.
Света брызгами утыкана
Комната чужая, ясная.
Все такое незнакомое;
Все предметы непонятные:
То ли стульев спинки сломаны,
То ли шорохи занятные…
А за шторами душистыми,
В пене чудного цветения
Ждут мечты мои росистые,
Ошалев от наслаждения.
Может быть, там бродят лешие,
Может быть, там ходит суженый?..
Звезды с солнцем перемешаны,
А русалки все простужены.
Там пираты одноглазые,
Там любови оголтелые.
Черным паруса замазаны,
А мужчины слишком смелые!
Верю я дурным пророчествам,
Верю картам и смятению.
Шалым промышляет зодчеством,
Да с громадным самомнением
Скульптор – время. Лепит, комкает,
А потом вдруг рушит, глупое…
Вот и осень незнакомкою
Все ломать начнет со ступою.
Осень – это ведь не шутка,
Это ведьма молодая!
Одурманит