, олицетворяет обновление и начинает расцветать на радость всем жителям этого мира. Ну и эльфам, конечно, тоже.
В эльфийском королевстве, в его столичном городе, в самом респектабельном районе недалеко от дворца повелителя жил-был эльф.
И не просто эльф, а такой себе самый настоящий возвышенный эстет. Утонченный и изящный во всем, что касалось его одежды, еды и жилища. Любил наш герой всякие вычурные вещи, при этом умудрялся всегда сочетать их с таким вкусом, что даже его соплеменники диву давались.
В этот раз остроухий господин средних лет и приятной наружности проснулся утром, как всегда, среди мягчайших пуховых подушек в шелковых наволочках. Любой эльф точно знает, что именно от шелка на лице после сна нет следов усталости и не образуются мерзкие, никого не красящие морщинки.
Проснулся наш эльф – кстати, звали его тоже очень благородно и изящно Вильдонариэльдин – и затосковал.
Жил он один, несмотря на то что возраст для женитьбы у него давно был подходящий. Но жену наш ушастый эстет искал с такой взыскательной придирчивостью, что ни одна самая великолепная эльфийская дева не могла ему подойти. Даже из прекрасной семьи и с хорошим приданым. Посему был он холост, и это его совсем не тяготило. И давайте договоримся звать его просто Вилли. Он об этом никогда не узнает, а нам не придется ломать язык почем зря, балабоня по-эльфийски.
Тосковал этот сибарит и потом, вкушая завтрак, который ему доставили из самого шикарного кулинарного заведения эльфийской столицы. Туда, по слухам, тайком от своего повара, ведь повара такие обидчивые, иногда инкогнито заглядывал даже повелитель эльфийского народа.
– Пресно и чего-то не хватает, – морщился Вилли, ковыряя серебряной вилочкой салат «мажросилянд» с подкопченными цветами ночной фиалки, грибами кренфунжин и артишоками аж из-за гор Чу-ляндисан.
– Недостаточно нежно! – капризно тыкал он чайной ложечкой во взбитый до воздушной пены мусс из сливочного меда пчелок тако-ми, лиловых ягод нуо и молочного нектара цветов дерева бинь.
Ну казалось бы, что такого? Просто встал не с той ноги, с эльфами это тоже случается. Но тут неожиданно Вилли в голову пришла страшная мысль: «Может, я утратил свой тонкий вкус к еде? Не дай бог, кто-нибудь об этом узнает! Позор!»
Он замер за обеденным столом испуганным сусликом, комкая в руке салфетку.
«Я перестану быть самым-самым. И даже отвергнутые мной недостаточно подходящие невесты сами сочтут меня неподходящим женихом. А их маменьки будут сплетничать и хихикать у меня за спиной».
Мысль эта была настолько кошмарной, что, одеваясь для утренней прогулки по своим любимым местам, он даже умудрился завязать шейный платок не мионским узлом, как надо завязывать подобные платки по утрам в среду, а муатонским, предназначенным для вечерних посиделок с друзьями по пятницам.
Впрочем, Вилли был опытный щеголь и, конечно, заметил свою оплошность, не успев переступить порог дома. Настоящий эльфийский денди всегда смотрит в зеркало при любой возможности. А также не пропускает случая полюбоваться собой в лужах, реках, озерах и капельках росы. Даже в глаза собеседника при разговоре такие эльфы смотрят не из вежливости, а чтобы убедиться, что их отражение безупречно.
– О создатель! – шокированно воскликнул наш герой, нервно поправляя ворот рубашки. – Неужели вместе со вкусом я начинаю утрачивать и чувство стиля?! Какой кошмар и ужас!
Его идеально уложенные в прическу волосы цвета шампанского южных фей чуть дыбом не встали.
А острые кончики длинных ушей с модными в этом сезоне сережками, украшенными подвесками из хризолитовых листочков и серебристых мифриловых снежинок, задрожали от негодования и несправедливости случившейся в его жизни напасти.
– Что же мне делать? Так я, пожалуй, и себя утрачу! Стану обычным скучным эльфом, какие едят мороженое на улице, вульгарно кусая его прямо с вафельным рожком, вместо того чтобы аккуратно есть ложечкой из креманки за столиком модного кафе. Или таким, как любители диких развлечений с катаниями на льду зимой или на лодках летом. И все это вместо того, чтобы любоваться падающими снежинками из окна, греясь от огня камина, или, наслаждаясь ледяным ягодным морсом на веранде, смотреть на бирюзовую речную гладь в обрамлении пышной летней зелени.
Кем-кем, а таким вот странным персонажем, что не в состоянии отличить на мужской сорочке шов работы эльфийской белошвейки от искусной гоблинской подделки – гоблины ведь те еще жулики, – он становиться не хотел.
«Так, пожалуй, дойдет до того, что я начну носить гномьи сапоги, гоблинские штаны и покупать столовое серебро у оборотней. Хотя всякому порядочному гражданину нашего королевства должно быть известно, что лучшее серебро у гномов, сладости у фей, кожаные вещи у оборотней, а гоблины мошенники, каких свет не видывал», – рассуждал он сам с собой, еще раз придирчиво рассматривая себя в зеркале, висящем рядом с входной дверью.
«Решено! Выхода у меня нет, и хоть я категорически против подобных методов, но, говорят, даже сам повелитель… – Он приосанился и твердо ткнул указательным пальцем вверх, любуясь