жно расслабиться.
К перекрестку, рядом с которым стоял Лапуся, подъехала машина. Он напряг зрение, вглядываясь: не милиция ли? Нет, старый «Фольксваген» мигнул поворотником и скрылся.
На легком ветру шумела листва, освещенные редкими фонарями улицы московской окраины были пусты, и Лапуся подумал вдруг, что он остался совсем-совсем один. Мысль эта испугала его, и он обернулся.
Высокая, сухощавая фигура Треффа едва виднелась на фоне грязно-серой стены. Плакат с изображением лидера какой-то политической партии, еще сегодня вечером украшавший придорожный рекламный щит, уже не угадывался под слоем краски. Трефф работал быстро и четко. За его руками Лапуся не мог разглядеть рисунка, но помнил виденный накануне скетч[1] – иллюстрацию старого анекдота. Два силуэта – мужчины и осла – склонившихся над шахматами. Скетч был хорошим, это Лапуся понимал. Не понимал другого – какое отношение этот осел имеет к предвыборной кампании? И неужели нельзя было найти другое место для рисунка? Поспокойнее…
Снова прошуршали шины, и Лапуся вздрогнул. Вот сейчас Трефф дорисует, они попрощаются, и он, Лапуся, который здесь носит идиотскую кличку, а по паспорту – гордое имя Игорь Кириллов, вернется домой. И больше никогда, ни за что… И что его потянуло на улицу? Мало, что ли, способов самовыразиться с меньшим риском для своей задницы?
Например, блог. Выйдет он, Лапуся, в Интернет, и всему миру расскажет про вандалов, портящих почем зря стены и рекламные щиты! В Интернете, по крайней мере, можно выбрать прозвище самому. Он назовется скромно – Ирбис. Или Снежный Барс, чтобы понятнее было. А что, сильный, мощный зверь, который одной лапой перешибет того хлюпика, который наградил его кличкой «Лапуся». И Треффа, который обращается с ним как с мальчиком на побегушках. И всех остальных заодно.
Ну что же он так долго?
– Трефф! – позвал Лапуся, покидая пост.
– Чего тебе?
Знакомый высокий, чуть хрипловатый голос отозвался неожиданно близко.
Лапуся собирался спросить, долго ли еще Трефф будет возиться, но снова раздались шаги.
– Менты! – Трефф вскинул лохматую голову и принялся отдирать со стены трафарет.
Лапуся похолодел. В облюбованный граффитчиками переулок вальяжно зашли двое.
– Беги, идиот! – крикнул Трефф Лапусе. – Смывайся!
Лапуся сорвался и побежал. Понесся в темноту переулка, туда, где через квартал начиналась стройка, а за ней – лесопарк. Там не горели фонари, и в любое другое время Лапуся не сунулся бы туда ночью, но теперь из двух зол приходилось выбирать меньшее.
Быстрые, догоняющие шаги за спиной заставили сердце удрать в пятки.
– Быстрее! – зашипел Трефф, схватил Лапусю, поволок за собой. – Быстрее, быстрее!
Трефф соскочил с тротуара. Лапуся прыгнул за ним и тут же почувствовал, как летит на асфальт. Схватился за подвернутую лодыжку и заскулил, не то от боли, не то от страха, а скорее просто надеясь вызвать сочувствие у преследователей.
Мент застыл над ним.
– Больно? – спросил он, и Лапусе показалось, что мент усмехнулся.
– Угу, – простонал в ответ Лапуся и принялся тереть лодыжку еще сильнее.
– Вставай, пацан, – мент помог Лапусе подняться. – До машины дойдешь?
Его хотят забрать в ментовку! Лапуся взвыл и принялся вырываться, начисто забыв про больную ногу.
– Отпустите меня! Отпустите! Я больше не буду! Я не буду больше!
– Чего не будешь-то? – усмехнулся в усы второй мент.
– Ничего не буду! – вопил Лапуся. – Это не я! Это Трефф! Я вообще первый раз…
– Это правда не он, – сказал Трефф.
Лапуся перестал трепыхаться и уставился на него со смесью радости и ненависти. Теперь эти двое будут просто обязаны везти в ментовку Треффа, а его, Лапусю, отпустят домой. И чтобы еще хоть раз?!
И все-таки… Трефф вернулся за ним, чертов благородный рыцарь! А ведь Лапуся сдал его. И как прикажете теперь себя чувствовать?
– Отпустите его, – голос Треффа звучал неуверенно. Но Лапусю отпустили. Он сел на тротуар, искоса поглядывая на ментов, потом вспомнил, что повредил ногу, и снова принялся яростно потирать лодыжку.
Один из ментов отвел Треффа в сторону, достал блокнот и принялся что-то записывать. Второй тем временем разглядывал смазанный в спешке силуэт осла. Лапуся прислушивался к голосам, к хрипловатому тенорку Треффа, густому баритону милиционера, пытался разобрать слова, но ничего не слышал за биением собственного сердца.
Наконец, менты ушли. Трефф остался, что само по себе было удивительно.
– Пошли? – спросил Трефф.
– А… э…
– Они ушли. Я договорился. Пойдем?
Трефф, не дожидаясь, пока Лапуся встанет, зашагал в сторону лесопарка.
– Ты дал им… взятку? – спросил Лапуся, догнав его. Удивительно, как быстро ходит этот парень на своих ходулях, да еще с полным рюкзаком