т экипажа, глядя вглубь лесной чащи. Его взгляд блуждал между тенями, за которыми скрывались образы, настолько сильно терзающие его воображение, что даже шелковый платок, который мужчина сжимал в руке, казался вещью из другого мира. Само появление этого предмета было настолько неожиданным, что юная хозяйка платка не запомнилась Борису.
Ее образ выскользнул из полумрака заснеженного можжевельника, облаченная в светлый полушубок. Коснувшись кончиками пальцев кисти Нестерова, образ растворился, заставив вздрогнуть всем телом. Обернувшись, Борис успел заметить только исчезающий силуэт, сопровождаемый детским смехом.
Нестеров растерянно обошел куст можжевельника, найдя только платок нежно-голубого цвета, висевший на ветках растения.
Морозный воздух и яркое солнце заставляли снег скрипеть под ногами и этот звук, разлетался по всей округе, эхом ударяясь о деревья и растворяясь в лесной тишине. Но, как бы тридцатилетний мужчина ни напрягал свой слух, он не смог услышать шаги юной хозяйки оброненного платка. Она появилась из ниоткуда, а затем растворилась в полумраке леса.
– Можем ехать, Борис Васильевич. Все готово!
Нестеров посмотрел в сторону извозчика. Тот, сминая в руках шапку, стоял возле дороги в ожидании распоряжений.
– Не отлетит больше?
– Колесо? Нет, я его намертво на место воротил. Не беспокойтесь.
Борис смял платок, еще раз окинув взглядом чащу, махнул рукой в сторону экипажа.
– Лошади, успокоились? – спросил он, направляясь к повозке.
– Да, насилу справился. Такими я их еще не видал. Словно волка почуяли.
Нестеров открыл дверь повозки и, сделав шаг на приступок, вновь спросил:
– А что, волки в этих краях есть?
Извозчик, потупив взгляд, взял в руки вожжи, пробубнив в ответ:
– Есть, но не их тут бояться нужно.
Борис, толком недослушав ответ, забрался внутрь повозки. Световой день продлится от силы еще пару часов, а затем в сгущающихся сумерках и мороз станет крепче, но к тому времени они уже должны быть в тепле. Если, конечно, по дороге вновь что-нибудь не приключится.
***
Спустя три часа пути по бескрайним лесным зарослям Саратовской губернии экипаж выехал на окраину станицы, остановившись возле трактира. Загнанные долгой дорогой лошади фыркали, выпуская клубы пара, напоминая огнедышащих драконов. Извозчик, спрыгнув в сугроб, поспешил к дверям повозки, перешагивая через навалившийся снег. К тому времени с неба сыпало так плотно, что приходилось время от времени смахивать с ресниц и бровей налипшие снежинки.
Борис Нестеров вышел на улицу, держа в руке всего лишь один чемодан. Мужчина велел извозчику распрягать коней и отпустив его до восьми утра, подняв ворот плаща, поспешил в сторону трактира, мечтая съесть горячей пищи и выпить чего-нибудь бодрящего.
Внутри было по-провинциальному пресно: легкий полумрак с негромким бормотанием местных пьянчуг навеяли на Бориса тоску. Он сел за дальний столик почти в самом углу, сбросив с себя верхнюю одежду. Сделав жест рукой, Борис подозвал к себе крестьянку. Та поспешила к столу новоприбывшего постояльца, оглядывая мужчину беглым взглядом.
– Доброго вам вечера. Чего желаете?
– Жаркое неси и вино. Затем приготовь комнату. Да и еще, есть у вас здесь кто-нибудь, кто мне дорогу до имения Звягинцевых подскажет?
– Все сделаю.
Девушка поспешила выполнить задания, а Борис, раскинувшись на стуле, вынул из кармана платок. Сжимая в руке свою находку, он предался воспоминаниям. Еще в понедельник, получив весьма странное задание от начальника тайной канцелярии, он направился в имение семьи купца Звягинцева Афанасия Ивановича. То был уважаемый человек, хотя и без придворной родословной, но в то же время признанный в высшем свете. С тех пор чин позволял Афанасию Ивановичу вести свои дела успешно и с завидным размахом. Поместье, в которое сейчас направлялся Нестеров, судя по слухам, было довольно большим, а окружающие его земли являлись охотничьими угодьями, где нередко проводили свой отдых даже члены царской семьи.
Другими словами, поручая провести расследование на территории имения Нестерову, департамент однозначно дал понять, что все должно быть строго засекречено и любые новости Борис должен лично доложить по приезду в Санкт-Петербург.
Изучив дело Звягинцевых, Нестеров быстро нашел то, что так обеспокоило чиновников. Несколько смертей в купеческой семье за последний год, как со стороны слуг, так и со стороны членов самой фамилии. Это если не брать в расчет падеж скота и дикого зверя в окрестностях. А значит, охотничий отдых царской семьи был поставлен под угрозу, отчего дело тут же получило самую высокую важность, но Борис даже не знал, за что браться по приезду.
Он вынул из чемодана бумаги. Разложив их на столе, погрузился в чтение. В документах говорилось о большой семье Афанасия Ивановича. У купца, помимо супруги, было две дочери – близняшки и два старших сына. Также в имении проживала сестра Звягинцева, овдовевшая много лет назад и теперь находившаяся