p>
– Моё слово – ЗАКОН! Вы предали меня. Наказание – смерть!
– Позволь хотя бы попрощаться… – зверь перестал хлестать себя хвостом, осознав всю бессмысленность уговоров. – Последнее прикосновение… – голос существа дрогнул и захрипел, обжигая гортань болью.
Палач застыл, задумчиво разглядывая жертвы.
– Хм… Даже так, – послышался удивленный голос мучителя.
Сердце зверя, вопреки всему дрогнуло, и забилось в неистовой надежде на спасение. И тут же рухнуло в бездну. Надежду растоптали с особой жестокостью, вырвали с корнем, стерли в порошок и развеяли меж Граней.
– Так даже лучше. Отныне и на все времена ты будешь помнить всё, и охотиться на того, кто затмил твой разум и отнял душу, заставив нарушить клятву верности. Твой удел – нести смерть тому, кого любишь больше себя и своей бессмертной жизни. Вы станете заклятыми врагами. Но, умирая в твоих объятиях с ненавистью и яростью, с последним вздохом твоя жертва вспомнит тебя и ваши запредельный чувства. Раз за разом. Вечность за вечностью. Не изменить, не исправить. Отныне ты – палач своей любви. А твоя любовь – непримиримый враг твой и вечная жертва.
Зверь взвыл, неистово забившись в цепких пальцах божества. Но справиться с высшим вечным никому не пол силу. Невидимые руки подтащили извивающуюся тварь к окаменевшей жертве.
– Я не буду этого делать, – упрямо замотал головой змей. – УБЕЙ МЕНЯ! – яростный вопль звуковой волной прокатился по самым дальним уголкам Граней, цепляя ненавистью Из-Гранье, вызывая природные катаклизмы и разрушения. – Убей нас обоих… Умоляю! – зверь склонил голову в безнадежной молитве перед существом, не ведающим жалости.
– Приступай, – повелел равнодушный голос. – Иначе – смерть от моей руки.
По черному глянцевому телу огромного змея прошла судорога, выворачивая наизнанку мышцы. Зверь заскрипел зубами, в кровь разрывая собственные губы.
– Мне надоело ждать, – от тихого, чуть печального голоса, Грани заледенели, звезды приглушили блеск, пространство замерло.
– Нет! Я… сделаю… – зверь обреченно выдохнул и бережно принял в смертельные объятья возлюбленную жертву.
Две тяжелых слезы скатились по закаменевшей морде, когда тварь, судорожно вздохнув, оскалилась и осторожно прокусила шею. Божественное создание забилось в змеиных кольцах, принимая яд. Золотые ресницы распахнулись. Вертикальный зрачок полыхнул, обретая память. Искусанные губы выдохнули с последним вздохом: «Люблю…».
Тело обмякло, теряя остатки жизни. Измученный зверь тихо завыл, обнимая бездыханную плоть. Грани замерли, дыша безнадежностью, и облегченно вздрогнули, когда жестокое божество покинуло миры.
Спустя минуту бескрайней вечности останки рассыпались огненными каплями, вспыхнули и погасли. Зверь дернулся было, но передумал. Тяжелая голова опустилась на кольца змеиного туловища, веки моргнули, смахивая невыплаканные слёзы, змей вздохнул и затих, засыпая. Время пролетит незаметно. И снова наступит момент, когда придется убить того, кто дороже собственной смерти. И жизни.
А пока – не думать. Не помнить. Не знать. Спать…
Глава 1. Демоны За-Гранья
«Напились мы вчера знатно», – скривилась я, пытаясь разлепить ресницы.
Кувшин с водой призывно подмигивал хрустальными боками, разместившись на столике возле окна. Пить хотелось неимоверно, но вылезать из кровати и плестись за питьем хотелось еще меньше. Наташка спала на соседней койке, свернувшись калачиком, уткнувшись носом в стену.
Я вздохнула и, решительно откинув одеяло, спустила ноги на пол. Но привычного холода от камня не ощутила: пальцы зарылись в толстый ворс темно-серого ковра. Пить хотелось все сильнее, и с тяжким вздохом я покинула уютные объятия спального места, двинувшись навстречу спасительной влаге. К моему удивлению, голова не гудела и не болела. О вчерашнем кутеже напоминала только засуха и неприятное послевкусие во рту.
Добравшись кувшина и не обнаружив стакана, я припала к горлышку, и, зажмурившись от удовольствия, начала жадно глотать холодную воду, про себя отмечая, что домашняя магия (если это она) вещь очень полезная и нужная в хозяйстве: жидкости всегда охлажденные, свет гаснет сам, как только уснешь, температура в комнате подстраивается под тебя. Жаль, на земле такое нельзя сотворить.
Оторвавшись от горлышка, я перевела дух и глянула в окно. Местное солнце только-только начало окрашивать местность голубоватыми красками, поднимаясь над планетой. Во дворе монастыря еще дышал остатками ночи легкий сероватый-сиреневый туман. А в центре круглой площадки уже занимался какой-то монах.
Невольно я залюбовалась плавными движениями и обнаженным по пояс мужским торсом. Тоска острыми коготком царапнула сердце: что будет, если мы не сумеем вернуться? А если Маша уже нас разыскивает? Мы ведь так и не поинтересовались с Наташей у Хранительниц, как течет время в радужном мире по отношению к нашему.
Задумавшись, я облокотилась на подоконник, невольно высунувшись