лжал мужик, оглядывая стены так, будто это он был здесь хозяином.
– Я его не купил, и ты это знаешь, – ответил жилец. – Я рассказывал тебе и твоим товарищам: это Кеннет, сын вашего богача, его приобрел и сдал мне на месяц. Отсюда мне легче добираться…
– До города, да-да, где ты жить будешь, – произнес мужик и вдруг захохотал. – Ну, добро же…городской житель!
Он развернулся и вышел, чуть не сбив с ног женщину. Остановился, не таясь оглядел ее одежды, как только что делали сельчанки на местном рынке, покривился и ушел.
– Что ему было нужно? – женщина быстро вошла в дом и начала раскладывать купленную еду. Мальчишка подбежал и ухватил кусочек сыра, его сестра принялась помогать матери.
– Я не понимаю, – покачал головой мужчина. – За эти два дня меня уже столько раз переспрашивали, кто я, зачем я приехал и что собираюсь делать. Я честно ответил на все вопросы, и вот опять…может, они мне не верят?
– Похоже на то, – женщина пожала плечами. – Инги, сходи на двор, вымой овощи… Да, странные здесь люди. Но в городе жить мы пока не можем, а ближе этого селения к городу ничего нет.
Убедившись, что Инги вышла, а брат увязался за ней, женщина тихо спросила:
– В последний раз прошу тебя мне ответить: Эрл – точно надежный человек?
– Разумеется, – кивнул ей муж. – Я ему верю как себе. И вот что я забыл сказать: если я доработаю наш новый механизм и Эрлу удастся его продать – то мы сможем переехать гораздо раньше, чем через месяц. Эрл и сейчас готов был нас принять у себя в доме, но живет он небогато, и только вдумайся: шестеро детей!
– И все живы и здоровы, вот счастье-то, – улыбнулась жена. – И что он делал бы, если б не они? Так и считал бы свои изобретения ребяческой забавой.
– Да, начинал-то он с игрушек, это точно. Но это чудо, что одна из игрушек попалась на глаза путешествующему придворному, а потом и королю! Эрла, кстати, зовут в столицу. Переедет, а я буду в городе его правой рукой.
– Ну, руки-то у тебя и свои есть, – засмеялась жена.
– Сначала надо – как это Кеннет назвал – развернуться, вот! А там и посмотрим, сколько я буду работать на Эрла, а сколько на себя. Он не жадный и не злой, только рад, когда я делаю что-то из своих задумок.
В дверь вбежал растрепанный сын:
– Папа, папа, мой железный конь в лужу ускакал! Он не сломается?
– Вытри его насухо и неси сюда. Главное – не вздумай играть тем, что у меня на полке рядом с верстаком, а то не видать нам города как своих ушей, – строго выговорил отец.
– А мальчишки не хотят со мной играть и говорят, что таких коней не бывает, – насупился мальчик.
– То есть как – не бывает? – мать провела рукой по лицу, будто паутинка прилипла к ее губам. – Вот же он, скачет! Они разве слепые?
– Нет, не слепые, видят. Но говорят, что такого не бывает.
Мать и отец переглянулись.
***
– Папа, там тебя опять тот страшный мужик спрашивает, – шепотом сказала Инги, вжавшись в стену. – И еще он смотрит так странно на нас с мамой каждый раз.
– Дорни, снова? – потемнел лицом отец. – Он что – что-то посмел сказать тебе или матери?
– Его жена говорит, что мы неправильно одеваемся. Не так, как в этом селе. А он – не знаю, чего хочет.
– Пусть своей теще командует, – подал голос братишка из-под стола. – Инги врет, Дорни ей говорил, что она не так одевается, не так разговаривает и вообще дерет нос, и другие мужики ржали. Папа, твоя новая кошка опять мышку не отпускает! Где подвинтить?
– Сейчас подвинтим. Ты, Иржи, про тещу-то взрослым не говори шуток, нехорошо. Так когда это было?
– А я уже сказал это Дорни.
– А он? – ахнула Инги.
– А он не догнал, – хихикнул Иржи. – Папа, положи молоток, я же сказал – подвинтить надо, а не забить, молоток не поможет!
– Не поможет, – сквозь зубы процедил отец и вышел из дома.
– Слышишь, сосед, – через изгородь начал Дорни, как только жилец дома появился на улице. – Ты почему ничего не сажаешь-то?
– Я объяснял много раз: я скоро уезжаю. А…
– Да-да, уезжаешь, – ухмыльнулся Дорни. – Конечно. Ты сажал бы, не выделялся, а? А то смотри, людям не нравится, когда новенькие приезжают, да еще и живут не как все. Как бы чего не вышло.
– Это что же выйдет-то? – шагнул к нему отец.
– Да всякое бывало, всякое, – Дорни сплюнул сквозь зубы и побрел по улице.
Отец направился к калитке, но на его плечо легла рука жены. Он резко обернулся.
«Мы скоро уедем», – одними губами, беззвучно, сказала женщина.
***
Наутро, еще до света, отец отправился в город, забрав с собой всё, что удалось смастерить за последние дни. Вернулся он поздно, и сразу после него в дом вбежал Иржи – с синяком, но довольный.
– А я их палкой, – пояснил он. – Всем досталось. Эти дураки говорили, что все я вру, что никогда