йнему, вольному.
Дай-ка я разок посмотрю,
Где рождает поле зарю.
Ай – брусничный свет, алый да рассвет,
Али есть то место, али его нет?
Полюшко мое, родники,
Дальних деревень огоньки,
Золотая рожь да кудрявый лен —
Я влюблен в тебя, Россия, влюблен.
Будет добрым год-хлебород.
Было всяко, всяко пройдет.
Пой, златая рожь, пой, кудрявый лен,
Пой о том, как я в Россию влюблен!
Владимирская Русь
Деревянные церкви Руси,
Перекошены древние стены.
Подойди и о многом спроси, —
В этих срубах есть сердце и вены.
Заколочено накрест окно,
Молчаливо, убого убранство.
Но зато старым стенам дано
Мерить душу с великим пространством.
Левитан оставался один,
Если кисть замирала в застое.
И тогда среди просто картин
Вдруг рождалось «Над Вечным покоем».
На холсте небольшая деталь —
С позабытой церквушки на круче
Открывается вечная даль!
Верить хочется – это не случай.
Старорусский народный обряд —
Неподкупная гордость и сила.
Век за веком теснятся подряд,
Нас Россия о многом простила.
Деревянные церкви Руси,
Перекошены древние стены.
Подойди и о многом спроси, —
В этих срубах есть сердце и вены.
«Тянет к людям простым…»
Тянет к людям простым,
Чистым, теплым, святым.
Неприметным на вид,
Что живут без обид.
Ро́стят малых детей,
Ждут хороших вестей,
Праздник любят, уют —
Верно, в общем, живут.
Встанут раньше зари —
Спят еще фонари,
Непогодам назло
Улыбнутся светло.
Чай из блюдца попьют,
Деток в школу сведут.
День недели длинней —
Нет людей тех сильней.
Тянет к людям простым
О себе рассказать,
Тянет к людям простым,
Чтоб хоть что-то понять!
Если дождичек – дождь,
А снежочек, так снег.
Тянет к мудрости рощ
И неспешности рек.
«Я в себе пока не разобрался…»
Я в себе пока не разобрался,
Оттого, наверно, вольно жить.
Где не надо – я перестарался,
С кем не надо – я спешил дружить.
Удаль часто поджидает усталь…
Усталь – это больше, чем устал.
Еду в Суздаль, колокольный Суздаль,
Чтоб прислушаться к его устам.
Важно крепко помнить в жизни место,
Где восходит из глубин твой род,
Ведь земля – не булочное тесто,
А толпа – далеко не народ.
На владимирских лихих просторах
Деревенька есть посредь ветров,
Только город и военный порох
Пощадили в ней лишь семь дворов.
Здесь, в Пигасово, мой дед родился,
Строил школу бревна к бревнам вгладь.
Где в войну отец не доучился,
Где других детей учила мать.
В дальний лес, окутанный восходом,
С братом я ходил чернику брать.
Перед нашим ягодным походом
Бабушка твердила: «Потерять
Очень можно тама-де друг дружку,
Я в газету заверну вам хлеб,
Дам бидон для Юры, Саше – кружку».
И крестила с Юркой нас вослед.
Вечером бездушный телевизор
Заменял с лихвой роскошный чай!
Я теплом его с тех пор пронизан,
Даже если холод и печаль.
В памяти безудержного детства —
Поле за гумном, где цвел овес,
Дальше – лес, а там уж по соседству
Суздаль. От деревни – десять верст.
«Окончен дождь, надеты кеды…»
Окончен дождь, надеты кеды,
Накинут