Правило первого тапка. Мария Рождественская

рачи вынесли Джейкобу приговор:

      – Увы, мистер Крис, это именно то, чего мы все так опасались.

      – И сколько? – откликнулся Джейкоб, сидевший на белоснежной кушетке.

      – Месяц… Может, два. Полгода, если повезет.

      Кушетка показалась жесткой, словно каменный пол. Джейкоб еще некоторое время с кислой миной рассматривал рентгеновские снимки собственных внутренностей. Ничего особенного он на них не увидел, и поэтому на всякий случай еще раз переспросил врачей. Те, однако, были неумолимы.

      – Сомнений нет. Болезнь уже поразила не только органы, но и некоторые кости. Нам искренне жаль, мистер Крис.

      Джейкоб смотрел на невозмутимые лица людей в халатах, таких же белоснежных, как и проклятая кушетка, и ему почему-то думалось, что на самом деле никому ни черта не жаль. Он умирал, а всему миру было на это наплевать.

      Или, может, все дело заключалось в том, что Джейкоб Крис был одинок, и некому было разделить с ним его беду.

      Вернувшись домой, он решился набрать ее номер.

      – Привет, Эрин, это Джейк. Джейкоб Крис, твой бывший муж. Помнишь такого?

      – Как поживаешь, Джейк? – сухо осведомилась телефонная трубка.

      – Нормально, – отозвался Джейкоб, скаля зубы собственному отражению. – Хотя, если честно, паршиво.

      Отражение оскалилось в ответ, и в этом жутком оскале Джейкоб Крис впервые увидел лик подступающей смерти.

      – Знаешь, Эрин… я умираю. В клинике сказали, что осталось всего пару месяцев.

      – Мне, правда, очень жаль, Джейк, – сказала Эрин тоном «белых халатов».

      Джейкоб повесил трубку. И как это случилось, что он тогда вот так запросто отпустил ее к Патрику?

      В тот вечер – Джейкоб хорошо его запомнил – Эрин без лишних предисловий просто поставила супруга перед фактом.

      – Я полюбила другого, Джейк. Я ухожу к нему прямо сейчас. Навсегда.

      Джейкоб не был оригинальным и, подобно миллионам своих товарищей по несчастью, вопросил:

      – И кто же он?

      – Патрик, если это что-то меняет.

      Еще как меняет! Патрик! Лучший друг, боевой товарищ. Человек, которому Джейкоб поверял все свои секреты. Черт возьми, он ведь сам привел его к себе в дом и познакомил с Эрин. И, главное, сердце подсказывало, что Патрик смотрит на Эрин как-то уж совсем не по-дружески. Но разум возражал – нет! Ничего такого друг сделать не может. Только не он, только не Патрик… Как оказалось, разум потерпел фиаско.

      А сердце вновь нашептывало – борись! Борись за свое счастье! Не отпускай Эрин, черт возьми, ты же любишь ее больше жизни. Но разум опять увещевал – но ведь она тебя разлюбила. А ты расскажи ей про всех его баб, – не отставало сердце, – и тогда она останется с тобой. Но Джейкоб решил, что это непорядочно – закладывать друга, пусть и бывшего, пусть и предателя. И удерживать жену хитростью, с помощью манипуляций – это низко. Недостойно настоящего человека. Вот Эрин и ушла. К Патрику, которого, как выяснилось, не слишком-то волновало понятие достоинства.