роля, ему удалось развернуться по полной программе. Его бандиты предали потоку и разорению Кременчуг, Екатеринослав (Днепропетровск), Кривой Рог, Елисаветрад (Кировоград), Николаев и, наконец, Одессу. Тут, в Южной Пальмире, примерно неделю назад этот безумный деятель провозгласил независимую от Петрограда Одесскую Советскую Республику, главой которой назначил самого себя.
Одесса, кстати, была Муравьёву местом хорошо знакомым. Как доложила энергооболочка, он с июля пятнадцатого года и по май семнадцатого, после тяжелого ранения в боях в окрестностях Кракова и излечения в госпитале, проходил службу ротным командиром во второй Одесской школе подготовки прапорщиков пехоты. Далее, на первом съезде фронтовиков Юго-Западного фронта (г. Каменец-Подольский) Муравьёв выступил с предложением создавать в русской армии особые добровольческие ударные части. Временное правительство эту инициативу заметило и перевело ее автора в Петроград. Там этот деятель возглавил оргбюро Всероссийского центрального комитета для вербовки волонтёров в ударные части, одновременно занимая должность председателя Центрального исполкома по формированию революционной армии из добровольцев тыла для продолжения войны с Германией. На этом поприще Муравьёву удалось сформировать до ста «батальонов смерти» и несколько женских ударных батальонов. Эта деятельность была высоко оценена мосье Керенским: он назначил перспективного кадра начальником охраны Временного правительства и произвел его в подполковники.
Но едва только дело для главноуговаривающего и компании запахло жареным, неугомонный авантюрист разорвал дальнейшие отношения с Временным правительством и примкнул к левым эсерам, готовившимся брать власть в союзе с большевиками. Впрочем, формально в партию левых эсеров он так и не вступил, партийной дисциплине не подчинялся, и все свои дальнейшие выкрутасы производил исключительно по собственному желанию. Сразу после Октябрьской революции он обратился к Ленину и Свердлову с предложением своих услуг, и те назначили его уполномоченным по борьбе с погромом винных лавок. Еще через два дня Муравьёв стал членом штаба Петроградского Военно-Революционного Комитета, а потом каждый следующий день получал все более высокие должности. С двадцать восьмого октября по старому стилю он становится начальником обороны Петрограда, двадцать девятого октября назначен главнокомандующим войсками Петроградского военного округа, с тридцатого октября командовал войсками, действовавшими против войск Керенского – Краснова.
Закончилась эта карьера так же неожиданно, как и началась. Уже восьмого ноября по старому стилю Муравьёв сложил свои полномочия в связи с тем, что партия левых эсеров отозвала своих представителей из органов власти, что было вызвано отказом Ленина от формирования однородного социалистического правительства.
Впрочем, гениальный авантюрист оставался в забвении всего-то чуть меньше месяца. Когда на Дону пышным цветом зацвела махровая Калединщина, Совет Народных Комиссаров РСФСР образовал Южный революционный фронт по борьбе с контрреволюцией и назначил его главнокомандующим левого эсера Антонова-Овсеенко, а уже тот подтянул Михаила Муравьёва на должность своего начальника штаба. После того как советские войска вступили в Харьков, где была провозглашена Украинская Советская Республика, Антонов-Овсеенко выделил Украину в отдельное направление, командовать которым назначил своего начальника штаба. А дальше началось такое, что Джеку-Потрошителю оставалось только нервно курить за сараем. При взятии Полтавы шестого января по старому стилю Муравьёв приказал без суда расстрелять девяносто восемь офицеров и юнкеров эвакуированного туда в пятнадцатом году Виленского юнкерского училища.
Далее Муравьёв должен был двигаться на Киев, где в Основном Потоке он оторвался по полной программе, при почти полном отсутствии сопротивления уничтожив несколько тысяч «классовых врагов». Но в этом мире еще третьего января Киев взяла дивизия генерала Неверовского, установив там самые правильные революционные порядки, из-за чего Муравьёв двинулся на Кременчуг, где его и застало известие о покушении на Ленина и окончательном разрыве альянса левых эсеров и большевиков. Впрочем, его, как и Антонова-Овсеенко, и раньше пытались отозвать в Петроград для разборок в стиле «кто есть кто», но, видимо, этот авантюрист своим звериным чутьем понял, что ничем хорошим это для него не кончится, и закусил удила. Далее был месяц зигзагообразных метаний по Южной Украине, наполненный безудержными грабежами и бессудными расстрелами, и закончился тот кровавый путь в Одессе провозглашением Одесской Советской Республики без большевиков и комиссаров.
И тут же случился безудержный грабеж местных буржуазных элементов, куда же без него. Сначала – контрибуция в десять миллионов рублей, а когда собрать удалось только два миллиона, то последовало всеобщее изъятие ценностей и денежных средств, даже если предназначались на выплату зарплаты рабочим. Единственное положительное отличие от Основного Потока заключается только в том, что к данному моменту Муравьёв полностью оторвался от центральных властей в Петрограде, проклиная их во все корки, а это значит, что его грязные похождения уже не пачкают светлый облик Советской власти.
Дальше