тельской системе Ridero
Часть первая
Мы с Пашей решили приплыть в Америку на подводной лодке аккурат к столетию курдской битвы. Историю в школе я учил плохо, а вот радио «Голос свободной Америки» слушаю всю сознательную жизнь. И там недавно сказали, что в июле 1943-го года американские войска выиграли курдскую битву, что послужило началом конца сталинско-гитлеровской России. Как-то так, подробностей я не запомнил. Просто сказали, что в Америке праздник, будут поздравлять ветеранов, а в кинотеатрах – бесплатно крутить кино про войну и разносить халявный поп-корн и колу. А вечером в Вашингтоне ожидается салют из ста орудий. Я позавидовал в очередной раз американцам, и во мне ещё сильнее окрепло желание сбежать и присоединиться к величайшему из народов: сколько войн, столько и побед! Вот это экономика! Вот это солдаты! Вот это командование и президенты! Сперва одолели орды до зубов вооружённых индейцев, напавших когда-то давно на южные штаты и закабалившие негров. Потом поочерёдно разбили мексиканцев (Освободили от них техасцев.), гуннов (Освободили от них римлян.), французов (Освободили от них канадцев.) и нашего Наполеонова, залившего кровью всю Европу. Когда я впервые прослушал аудиокнигу о том, как русские во главе с генералом Наполеоновым вырезали целые города и насильно присоединили к российской империи независимое испанское ханство и королевство польское, то мне стало стыдно, что я – русский. Вскоре по «Голосу» прослушал цикл передач про Сталина о том, как он атомными бомбами забросал Японию, Непал и Таиланд, и поклялся сбежать из России чего бы мне этого ни стоило. (Диктор, лауреат Сахаровской премии Козырев – джуниор, когда читал про то, как японские дети прыгали в реку, чтобы спастись от радиации, но вода в реке кипела, и дети варились заживо, и тёк суп из человеческого жира – на этом месте он попросил прощения, высморкался, выпил воды, и только тогда смог продолжить чтение, а я выключил тюнер. Работать в тот день я не мог. Перед глазами стояли мёртвые японские дети и укоризненно спрашивали меня: «Разве ваш никому не нужный Сахалин того стоил?»)
Конечно, встать на лыжи я мечтал не только из-за Наполеонова или Ивана Грозного. Надоело мне тут всё до чертей! Квартплата растёт каждый год. Солярка стоит уже столько, что на машине езжу только на работу и обратно, а всё остальное – на автобусе или трамвае. С тех пор, как запретили доллар, товары на полках в основном или свои, или китайские, или индийские. Если товар американский, то стоит гораздо дороже нашего. Не скажу, что невозможно носки купить, или наши телефоны хуже японских (У меня два телефона, оба нашего производства.), или еды не хватает, но раньше, говорят, товаров на прилавках было куда как больше. (Кстати, доллары в Евразии отменили как раз в тот год, когда я родился, поэтому я вырос уже при закрытых границах, скудных прилавках и фактической диктатуре Старикова и его камарильи.) Зато включаешь телевизор – а там стариковцы, рогозинцы да фёдоровцы тебе рассказывают, как хорошо живётся у нас, и как плохо – в Америке. Мол, там сплошные гомики, наркоманы, бандиты, и вообще – идиоты все поголовно, воюют друг с другом и погружаются в хаос средних веков. А в родном отечестве – тишь да благодать. За дураков нас, видать, держат! Как будто люди не понимают, что если бы в Америке жили сплошь такие, как нам рисуют, то эта страна не являлась бы ведущим государством мира уже тысячу лет! Весь цивилизованный мир покупает товары с надписью «Made in USA». Даже в нашем с Пашей магазине лодки есть с такими логотипами. Правда, в основном народ покупает наши: сахалинские десятиместные чисто семейные прогулочные, питерские шестиместки со стеклянной кабиной, нижегородские на подводных крыльях (Говорят, могут разгоняться до ста узлов, но я сомневаюсь.), а недавно пошли ревельские, на серебряных батареях, которые полгода могут не всплывать на поверхность, а погружаться – аж на триста метров. Они на двух пассажиров рассчитаны. Ну, мол, берёшь с собой кралю – и на дно! Ну, так-то неплохо задумано! Американские – на солярке и очень дорогие, зато большие, комфортабельные, все в хроме, с нарисованными зубами на морде. Не то что наши замухрышки. (Есть ещё посудины из Астрахани, Енисейска и Питера. А ещё – немецкие, малазийские, аргентинские и иранские. Короче, на разные вкусы и кошельки. Я об этом могу долго рассказывать.)
А какие в Америке тачки! А какие там тёлки! Поглядишь на наш автопарк, прогуляешься вечером по Океанскому проспекту – серость! Если едет какая тачка клёвая – значит, сделана в Детройте. Если идёт красавица – то без знания английского к ней и не подходи: ни слова не поймёт из твоего шипения. Потому я английский и учу всю жизнь и говорю на нём так же хорошо, как на рашке. Меня ещё Джонни языку учил. Иностранок в городе много, но как с ними знакомиться – я, честно говоря, не имею понятия. Вообще, с женщинами у меня – полная беда. Они любят богатых и подтянутых, а я толстый и бедный. Потому купаюсь на диком пляже в полном одиночестве, а живу с мамой. Есть несколько подруг в сети, с которыми стебаюсь вечерами и корчу из себя чуть ли ни Буша Восьмого. Однако реально общаться со слабым полом я не умею, но не признаюсь об этом никому, хоть жгите меня. Видимо, это от аритмии моей. Пока общаюсь виртуально с какой-нибудь ткачихой или связисткой – всё нормально. Ставлю перед собой на стол тарелку