ероях. В наше время, обладающее мощными средствами коммуникации, мы, к сожалению, мало знаем о выдающихся современниках, совершающих каждодневные, негромкие подвиги, о людях, с радостью несущих бремя служения Родине, созидающих ее историю. Таковыми являются герои, о которых я рассказываю в настоящей книге. То, что они герои, – заявляю с уверенностью, так как знал и знаю каждого лично, так как многому у них учился и сейчас вспоминаю и ныне здравствующих, и уже ушедших своих друзей с огромной благодарностью. Не только за доброе ко мне отношение, но и за то, что, находясь с ними в незримой связи в своем земном бытии, могу объективно оценить и осмыслить это «мое» время, предопределившее и мою судьбу. Не претендуя на объемлющие биографии и творческие исследования, я постарался представить свих героев через литературно-исторические портреты в контексте того времени, в которое выпало нам сосуществовать не только на одной земле, но и в одном городе, быть участниками одних государственных, социальных, культурных событий.
«Герой нашего времени» – основополагающий и извечный сюжет русской литературы, стремящейся остановить время, осмыслить его, запечатлеть. Мои герои, которым случилось жить в конце ХХ – нач. XXI вв., в нелегкий период смены социальной формации, на рубеже тысячелетий, своими деяниями рассказывают о своем времени. А я не пожалел труда и сердца рассказать о них.
Кирилл Лавров. Времени тонкая нить, или Метамарфозы четвертой стены
Вступительное слово
История театра насчитывает не одно тысячелетие. Но каждый человек, у кого вспыхивает любовь к театру, как это случилось со мной, уверен, что такое происходит только с ним и только в данный счастливый момент. И, действительно, механизм такого чувства влечения имеет личностные особенности. Человеку присущ «инстинкт преображения», который удовлетворяется в большей степени в театре. Но, кроме того, в театре происходит претворение желаемого в действительное, мечты в реальность, происходит углубление времени и расширение пространства. То есть жизнь может выходить за свои реальные границы.
Когда поднимается занавес, кажется, падает какая-то зловещая стена, намеренно отделяющая человека от настоящего прекрасного мира, где трудные вопросы облекаются в понятные слова и в результате сценического действия решаются самые сложные проблемы. В театре, укрупняющем явления, проявляются бытийные взаимоотношения мира и человека, удовлетворяются эстетические потребности личности.
Я помню, с каким замиранием сердца всегда ждал, когда же вознесется занавес – эта четвертая стена сцены, и артисты, казалось только для меня, станут играть спектакль. «Четвертая стена» – термин сугубо театральный, это воображаемая стена между зрителем и актерами в традиционном трехсменном театре. Его ввел Д. Дидро, но более глубокую интерпретацию термин получил с появлением «театрального реализма», когда слом «четвертой стены», то есть воображаемой границы между зрителем и актером, ставился в задачу творческого коллектива, так как позволял зрителю погрузиться в происходящее на сцене, поверить в реальность постановки.
И основным тружеником на этом поприще «слома» всегда был актер. Мне посчастливилось видеть в работе и общаться в жизни с такими корифеями сцены, которые с неимоверным трудом разрушали эту стену тем, что не подделывались под персонажей, но подчиняли их своему творческому воображению, своему времени. Оставаясь независимыми от литературного образа, они убеждали зрителя в творческой первичности актерского искусства. У актера и зрителя складывались честные, доверительные отношения. И ни о какой «стене» между ними речи быть не могло.
По мере овладения профессиональными, техническими, историческими знаниями, просто жизненным опытом я понял, насколько справедливо высказывание театроведа начала ХХ века Н. Евреинова: «До сих пор думали, что Театр там, где его здание. Прошли тысячелетия, прежде чем люди узнали… что театр везде и всюду».
Действительно, в своей жизни и профессии я немало видел ситуаций, достойных театральных аналогий, а термин «четвертая стена» может быть оправданно применен во многих других сферах жизни. Например, в деятельности властей города, отгораживающихся непроницаемой стеной от жителей, которые настаивают, чтобы этой стены, как «четвертой» в театре, не было. Или в моей строительной специальности. Так и хочется сравнить с обманом в плохом театре действия строителей-разрушителей города, которые, наоборот, оставляют не разрушенной «четвертую стену» фасада здания и за ней воровски уничтожают остальные три. Или, наоборот, они заменяют «четвертую стену» фасада новоделом и заставляют нас верить, что это по-прежнему историческое здание.
В общем, увлекательны и непредсказуемы метаморфозы современной «четвертой стены». Используя этот метафорический образ, я пытаюсь отразить любовь к театру, познание которого происходило благодаря дружбе с коллективом великого БДТ. Исследовать свое время через общение с выдающимися петербуржцами Кириллом Лавровым и Андреем Толубеевым, чьи образы надолго хочется сохранить в памяти людей. Я решился приоткрыть завесу над происходящим в строительном мире, где, как и на сцене, бывают и поражения, и победы. Такой личной победой я считаю длительное удачное