тий генеральный уходил в иной мир за неполные два с половиной года. Последним вошёл Горбачев, фактически исполнявший обязанности генсека последние месяцы. Он осмотрел собравшихся, тяжело вздохнул, но сел не на председательское место во главе стола, а чуть сбоку, соблюдая приличия.
– Товарищи, – начал он, – все вы, конечно, уже в курсе, что сегодня скончался Константин Устинович. Прошу почтить память покойного вставанием.
Народ дружно встал, постоял с минуту и уселся обратно вслед за Горбачевым. Тогда тот продолжил:
– Давайте заслушаем товарища Чазова о причинах смерти генерального секретаря.
Чазов встал, откашлялся, вытащил из папки два листочка, скреплённых скрепкой, подслеповато прищурился и зачитал стандартно-казённое заключение, в котором фигурировали страшные слова о нарастающей печёночной и лёгочно-сердечной недостаточности. Как это и обычно, его мало кто понял, но понимающие лица сделали абсолютно все.
– Надо собирать пленум ЦК и избирать нового руководителя, – сказал Горбачёв, – предлагаю назначить пленум на завтра на 14 часов.
Возражений не последовало.
– Хорошо, я полагаю, что организационные вопросы по доставке членов ЦК в Москву решат товарищи Лигачев (заведующий общим отделом и секретарь ЦК, назначен на этот пост полтора года назад) и Соколов (тогдашний министр обороны). Теперь вот что, товарищи, – откашлялся Горбачёв, – нам надо выбрать председателя комиссии по организации похорон, определить место захоронения и прощания с покойным, а также наметить время, когда будет обнародовано сообщение о смерти генсека…
Если с местами и временем никаких затруднений не возникло (без возражений были утверждены Кремлёвская стена, Колонный зал Дома Союзов и сообщение в газетах и по ТВ завтра с утра), то относительно председателя комиссии возникла некоторая заминка… в зале повисла звенящая тишина, продолжавшаяся немного дольше ожиданий Михаила Сергеевича.
– Я полагаю, – встал Громыко, – что наилучшей кандидатурой на должность председателя комиссии станет Михаил Сергеевич – он фактически руководил Политбюро с января месяца, ему, так сказать, и карты в руки.
После этого случилась ещё одна пауза, как бы не длиннее первой. Затем встал первый секретарь Московского горкома Гришин.
– У меня одно маленькое замечание, товарищи, – сказал он негромко, – Михаил Сергеевич, безусловно, является ярким и талантливым руководителем, одновременно исполняющим множество обязанностей, однако количество этих обязанностей с некоторых пор стало превышать все разумные рамки, поэтому есть предложение не добавлять ему лишней нагрузки, а поручить организацию похорон менее загруженному товарищу.
И снова наступила гробовая тишина… если бы в здании ЦК летали мухи, то наверняка их было бы сейчас слышно. Но мух здесь эффективно искоренял обслуживающий персонал, поэтому слышно было только, как дрожит карандаш в руках Соломенцева (член Политбюро с 83 года, андроповский выдвиженец, председатель Комиссии партконтроля), ударяясь по краю стакана с минералкой.
– И кого же вы предлагаете назначить на этот пост? – наконец раздался голос Громыко.
– Григория Васильевича Романова, – последовал немедленный ответ. – Григорий Васильевич опытный руководитель, он успешно руководил Ленинградской партийной организацией, а сейчас также прекрасно справляется с обязанностями куратора оборонной отрасли, справится и с этим делом.
Гришин сел, а его место немедленно занял Щербицкий, первый секретарь ЦК КП Украины.
– Я поддерживаю Виктора Васильевича, – сказал он с характерным южно-русским акцентом, – Михаил Сергеевич сейчас нужнее в других областях деятельности, а Григорий Васильевич будет лучшей кандидатурой на эту позицию.
– Позвольте, – подал голос Лигачёв, – я категорически не согласен с двумя предыдущими товарищами – лучше Михаила Сергеевича на данный момент мы никого не найдём. А Григорию Васильевичу надо сосредоточиться на своей основной работе, на оборонных вопросах, это очень важно сейчас.
– Я так полагаю, – сказал после ещё одной продолжительной паузы престарелый Тихонов (самый старый член Политбюро, 80 лет, Предсовмина СССР), у которого с трудом двигался язык, – что в соответствии с ленинским принципом демократического централизма нам сейчас предстоит голосование по кандидатуре председателя комиссии.
Девятью днями ранее. Паланга, дом отдыха «Линас»
Дом отдыха «Линас» (распространённое литовское мужское имя) располагался не в самой Паланге, а в пригороде под названием Ванагуле. До центра города, впрочем, отсюда было пешком минут двадцать, не больше. До Ботанического сада чуть подальше. Романов любил это место и приезжал отдыхать сюда уже не первый раз – март, конечно, не лучшее время для отдыха в нашей средней полосе, но сосны, песчаные дюны и спокойствие, разлитое в воздухе, никуда не исчезают и в этом сыром, как только что выкрученное бельё, месяце.
Две его дочери, Валентина и Наталья, давно уже выросли, у них