ас; поглощала так, как поглощают шаманы Перу, что праздно шатаются в супермаркетах «Таргет», опуская свои руки в свечной воск – в одних только набедренных повязках, с ожерельем из костей (они целый год отращивали волосы и закаляли ступни, на солнечных пляжах Лимы, для образа «пещерного человека») – тигровое печенье с метамфетамином, в надежде растворить безвкусно-пресный uterus реальности в амфетамине фата-морганы: жадно и, осторожно, в лучших традициях фантасмагории и несъедобности штампов современного мейнстрима, проданных братьями Вонг у форпоста Серро Баул амазонским пиратам… Она проглатывала нас, будто повисшую на куске кожи голову самурая в «Диснейленде для пьяниц», будто – подводную лодку из тюленьих шкур торпедный отсек которой засеян: красными розами, над которыми кружат китайские восковые пчелы, проткнутые тростниковыми стрелами, выблеванную на берег северного побережья острова Маргарита, что в шестидесяти милях от морской базы Пуэрто Кабэлло… Наш старый школьный автобус «Интернэшнл Харвест» с панорамными зеркалами, сиденьями с ремнями безопасности и выдвижными сигналами остановки с подсветкой, обреченно пожирал белую разделительную полосу неидеальной дороги, унося нас в глухую пустоту этих зловещих городских артерий, что проходят между кроваво-красных садов из фруктовых деревьев – высаженных большими массивами, кое-где бриллиантово-зеленых и, кладбищ в горных ирландских деревнях, где надгробные плиты покрыты зарослями вереска, а могилы украшены рогами горных козлов – утонувших в липком молоке тумана, после первой грозы, что плыл особым облачным валом, довольно плотным, над водоемами; из кассетного магнитофона «Скиф», что беспредметно валялся где-то на одной из скамеек, что расположены вдоль бортов, оранжевым ядом мерцающего дисплея, прорывался, на привычной частоте кГц, на которой можно было поймать китайские и арабские радиостанции, джэнгл-поп от «Зе Смитс»: про любовь и дорогу домой – сломанные крылья на эмоциях 46.25; наш старый школьный автобус, разрисованный: восьмиконечными и пятиконечными звездами, полумесяцем, «колесом драхмы», шестиконечной звездой Давида, пентаграммой, печатью Бафомета, обоюдоострым мечом и, буддисткой свастикой мандзи – оранжевым, синим, красным и, разнообразными узорами мандалы (на оттенке ярко желтого цвета – эти неоязыческие символы, некоторые из которых были нарисованны черным цветом, были очень хорошо видны и различимы, будто наскальные рисунки в пещере Альтамира) – бездушным механическим существом, рационально и верно, увозил нас – в неизвестное… Когда стафф вне закона, периодически стоит смотреть в зеркало заднего вида, а наш автобус был нафарширован: марокканским гашишем, тайскими «бошками», индийской коноплей, 18-ю ведрами, весом по 33-и фунта каждое, с мармеладными мишками пропитанных каннабисом, ста фунтами мефедрона и альфа-PVP, а также 150-ю галлонами прекурсоров – словно канадская индюшка каштанами и черносливом на День благодарения… Боже, благослови отцов-пилигримов, бутлегеров, барыг и джанки, легавых и стукачей, психоделических хиппи под ЛСД, растафарайского Иисуса с дредами и стильной плетеной бородкой… (все было аккуратно расфасовано в ящики из красного дерева, они долго держали форму и наполняли пространство ароматным запахом хвои)… Никакого выбора. Никакой свободы. Никаких моральных дилемм. Мы просто делали свою работу. В понедельник, в шестой день года, на излете нулевого дня – всего лишь еще одна капля метамфетаминовой нефти в реке Иордан, в череде безликой пустоты и скупости дней, такой одинокой сейчас wiosna, ведь продавать людям то, что их убивает – это искусство… Как говорил Пабло Эскобар, в декабре 93-го, перед тем, как выстрелить себе в правое ухо: «От хиппи до постпанка – один разбитый автобус» (спасибо, Пабло, за то, что не изменился ради мира и вернулся в образе Кертиса Уоррена, в золотой колеснице запряженной черными лебедями, в день рождения Александра Македонского, когда солнце светило вдоль главной улицы Эдж-Хилла; такая вот спиральность истории – настоящая спираль смерти)… И пока едешь в этом автобусе с ванильным запахом чистящего средства, в самую ось темной материи, которая мифическими свойствами своей зеркальной поверхности, превращает живых существ в каменные статуи, увеличивая свою численность, совершая этот безумный роудтрип в этих амарантовых хлопьях Хиросимы, кеглем в три пункта, преодолевая чуть больше одной мили за две минуты, то, у тебя нет никакой усталости и чувства страха… Лучше бы этот автобус никогда не останавливался, ведь как известно, по принципу неопределенности Гейзенберга, нельзя выехать одновременно из пункта «А» в пункт «Б», потому что наша жизнь не имеет цели и, вселенная неотвратимо движется к энтропии, а все мы будто живем в эксперименте Милгрэма… Фактически, деньги – это ложь, общество – выдумка, и, когда нибудь солнце взорвется, поэтому – нахуй эту работу, можно расслабиться… Ведь, по сути, все, что окружает нас, в виде: прекрасных голландских мальчиков и прекрасных голландских девочек, в которых много оранжевого, очень много оранжевого… Мафиозных кланов и рабовладения, драмы Харви Милка, алкоголиков и наркоманов – думающих, что они лягушки с гладкой блестящей кожей и длинными лапами для прыжков, жестокости и насилия, красивых французов, что едят стекло на завтрак, обед и ужин, думающих, что они жабы с неровной кожей с бородавками и короткими лапами для ходьбы, боли, подпольных клубов любителей ножей и «Макдоналдса» – это метамодерн и депрессия…
***
Черное