ять отказывалась помочь. Медленно он выбрался из ванны. Густая теплая жидкость неохотно отпустила его крупное, сильное тело. Холодно. Едва слышно шелестит дождь. Где-то совсем близко.
Что там, за спиной? Это даже не звук, ощущение движения. Человек оглянулся. Там свет. Крошечный далекий огонек приближался и человек шагнул навстречу. Первый шаг. Второй. Чертовски холодно.
Огонек плывет в воздухе. А рядом с ним – женщина. Нет, девушка. Огонек сопровождает девушку, идущую сквозь тьму и шелест дождя. Эхо ее шагов множится, доносится то слева, то справа. Может быть, шум дождя – это несмолкающее эхо ее шагов? Кружит, шелестит, шепчет… Словно там, в темноте, кто-то смотрит, слушает. Зрители? Вряд ли. Он бы почувствовал. Человек почему-то уверен, что почувствовал бы. Никого там нет. Пустота. Шепчет сама себе, сама о себе.
Девушка с серыми глазами, темными длинными волосами и губами, к которым тянутся его руки. Нет. Нельзя.
– Меня зовут Алекс. Рада видеть вас, Герман, – у нее звонкий юный голос. А глаза совсем не такие. Глаза намного старше.
Девушка протянула руку. Человек коснулся ее, сжал. Пожалуй, чуть сильнее, чем нужно. Почувствовал тепло ее ладони, понял, что делает больно и выпустил ее руку. Теперь у человека было имя. Герман.
– Холодно, Алекс. Простите, что я не одет. Поверьте, в этом нет никакого неуважения. Просто нет одежды.
Девушка, улыбнулась. «Какая невинная, детская улыбка, – подумал Герман, – А глаза не отпускают, глаза внимательные, умные. Слишком взрослые»
– Не смущайтесь, Герман, немногим людям нагота идет больше, чем вам. А одежда для вас у меня есть. Прошу за мной.
Эхо подхватывает ее слова и вплетает в шорох дождя…
Девушка повернулась и пошла в темноту. Огонек плыл рядом с ней. Верный, маленький, теплый. Огонек сразу понравился Герману. Огонек летел чуть выше головы Алекс, над левым плечом, освещая ее изящную фигуру, в длинном, почти до самого пола, платья цвета холодного зимнего океана. Движения ее тела под тонкой струящейся тканью – как шелест близкого дождя.
«Я смотрю на нее, потому что темно, – подумал Герман, – И больше некуда смотреть». Он лукавил. Он смотрел, потому что она была удивительна. Не просто красива, нет. В ней было что-то… Герману не хватало образов, не хватало слов. Его память еще не проснулась.
Холодный ветерок касался его обнаженного тела. В темноте, в нескольких шагах впереди девушки и шедшего за ней обнаженного человека скользнула в сторону невидимая дверь, открывая сияющий узкий проем. Перед тем как сделать шаг в свет Герман обернулся. Шепчущая темнота смотрела на него: «Я буду ждать тебя здесь. Ты вернешься, я встречу тебя и мы поговорим о твоей памяти».
Герман шагнул, темнота осталась позади. Дверь беззвучно закрылась за его спиной.
– Вы можете одеться, – девушка указала Герману на стопку вещей. Все вокруг было белым. Белоснежным. И платье девушки тоже белое. Герман провел рукой по своей груди. Чистая кожа, никаких следов темной вязкой жидкости. Он натянул невесомое белье, свободные широкие брюки и тонкий, как паутина свитер с высоким воротником, охватывающим горло. Сразу стало тепло.
– Обувь?
– Конечно, если вам будет удобнее, – Девушка сделала шаг к стене, коснулась ее. В стене открылась ниша, где стояли белые сандалии.
Герман посмотрел на босые ноги девушки, перевел взгляд на сандалии.
– Пожалуй, нет. Ботинки, если можно.
Девушка снова коснулась стены, открылась другая ниша с белыми ботинками. Герман обулся. Впору.
– Спасибо, Алекс. Скажите, мне обязательно одеваться в белое?
– Какой цвет вы предпочитаете, Герман?
– Черный, – не задумываясь ответил он.
Его одежда и обувь стали черными.
– А если я скажу, что красный?
– Вы можете поменять цвет в любое время.
Герману показалось, что она над ним смеется. Но глаза ее было серьезными. А белоснежное платье на секунду стало красным. Или ему только показалось?
– Что теперь? – спросил он,
– А что бы вы хотели?
– Узнать, где я, кто я, и что я здесь делаю.
– Вы очень точно сформулировали ситуацию, Герман. Август предупредил, что вы быстро адаптируетесь, – улыбнулась девушка.
Герман подумал, что у нее очень обаятельная улыбка, но этого недостаточно. Одной улыбки недостаточно.
– Кто такой Август?
– Вы все скоро узнаете.
Стена напротив девушки раздвинулась, она сделала приглашающий жест, и Герман перешел из яркого света белоснежной комнаты в полумрак нового пространства. Темный камень стен и шершавые бронзовые плиты пола. Огромное окно вместо одной из стен. Огни ночного города далеко внизу. Дождь. Пахнет озоном, как в грозу.
Герман оглянулся. Белой комнаты не было. Он опять повернулся к окну. Там стоял высокий человек в темном бесформенном одеянии. Мощные покатые плечи, блестящая выбритая голова и короткая седая борода. «Ассирийская» –