в училище спецназа. Я его по мере сил готовлю. Порой доверяю чисто офицерские функции. Парень толковый, справляется.
– Вот и хорошо. Значит, будет ему испытание. Правильно себя покажет, заработает рекомендацию для поступления. Я сам напишу. Короче, передавай ему командование, все по приемо-сдаточному акту, как полагается, а сам быстрее в штаб батальона.
– Понял, товарищ подполковник. Но ведь учения…
– Приказ! – сухо отрезал подполковник. – Из Москвы запросили персонально тебя. Характеристику твою приказано было послать еще месяц назад. Развернутую, с подробностями.
– Это надолго?
Подполковник передернул плечами, показывая собственное недовольство этим приказом. Какой комбат с радостью расстанется с хорошим командиром взвода! А Лесничий был из лучших.
– Не могу знать. У командования относительно тебя какие-то свои планы. Мне не докладывают. Боюсь, навсегда забирают. Тебе, насколько я помню, по выслуге пора уже скоро роту принимать. И по опыту подходишь. Я сам на тебя по этому поводу отношение отправлял полгода назад. Думаю, что дадут роту в другой бригаде. А пока, скорее всего, в резерв командования. Тем не менее, полагаю, с повышением предстоящим тебя! Литром не отделаешься.
– Понял, товарищ подполковник. Сейчас сбегать?
Комбат недовольно кашлянул, сетуя на неудобства служебного положения.
– При будущей встрече. Сейчас, сам говоришь, учения серьезные, не до того. Поторопись!
– Есть, поторопиться, товарищ подполковник.
Передача дел заняла больше часа. Времени могло бы уйти и больше, но старший сержант еще раньше прочно вошел в дело. Поэтому им не пришлось пересчитывать многое из того, что было на балансе военных разведчиков, – ни оружие, ни боеприпасы, ни спецоборудование.
Потом старший лейтенант Лесничий явился к начальнику штаба батальона за предписаниями. Получение вещевого и продовольственного аттестатов, проездных документов отняло еще почти час. Можно было бы и побыстрее управиться, но штабные работники торопиться не умеют.
Ехать предстояло в Москву, сразу в диверсионное управление ГРУ. До этого Лесничий в знаменитом здании на Хорошевке не был ни разу. Он не постеснялся расспросить начальника штаба о том, как добираться до места, хотя бы до какой станции метро.
Майор Галактионов ответил:
– А чего искать-то? Тебя встретят. Только позвони мне, скажи, какой вагон. Прямо на перроне подойдут, довезут до места, да и пропуск, думаю, уже закажут.
Майор, как Лесничему показалось, знал о новом назначении больше, чем комбат. Или же подполковник Васильев, по привычке старого разведчика, не желал распространяться о тонкостях вопроса. Хотя, скорее всего, оба могли только догадываться, а не знать. Оттого, может быть, в совершенно простом деле просматривалась некоторая многообещающая загадочность.
Из штаба Лесничий заскочил в казарму, взял свой рюкзак из канцелярии, пистолет из ротного сейфа и отправился в гараж. Там его ждала дежурная машина, выделенная начальником штаба.
До вокзала в областном центре больше сотни километров. Конечно, командир взвода и сам бы добрался, но если начальство проявляет заботу – не стоит быть дураком и отказываться.
– Приказали обеспечить транспортом, – объяснил начальник штаба. – Поезд на Москву всего один. Утром тебя, как я уже сказал, встретят. Так что управление искать не придется, не заблудишься.
Домой он даже заезжать не стал. Жена с сыном отдыхали у родителей Сергея Ильича в Краснодарском крае. Когда что-то станет известно, он позвонит жене из Москвы. Ей тоже предстоит немало хлопот – вещи собирать, контейнер заказывать. С погрузкой в батальоне, конечно, помогут. Но, главное, будет известно, куда ехать.
Дорога до областного центра была, на удивление, не совсем разбита. Машина доехала до вокзала даже быстрее, чем ожидал старший лейтенант.
С билетом проблем не возникло. Впрочем, в воинской кассе их никогда не бывает. Старшему лейтенанту пришлось только из своего кармана доплачивать за поездку в купейном вагоне.
Сравнительно большой и полупустой в вечернее время вокзал сам приглашал к тому, чтобы по нему походить. Лесничему требовалось убить полтора часа времени. Он был человеком подвижным, не привык сидеть без дела. Поэтому старший лейтенант мерил шагами расстояния внутри вокзала.
Ходить там было не слишком приятно. Чересчур много неприятных запахов, особенно в месте, где неподалеку друг от друга располагались несколько буфетных стоек, излучающих ароматы прокисших продуктов.
Но и на улице не везде было лучше. У дверей вокзала дымить теперь не разрешали. Курильщики собирались за углом большого здания, где для них поставили несколько высоких урн.
Старший лейтенант Лесничий за всю свою жизнь не выкурил ни единой сигареты. Ему был противен табачный запах, поэтому он старался держаться подальше от этого места.
Дождь время от времени показывал,