Саид 5. Рождение клана. Анастасия Шерр

везло, пуля прошла навылет и не задела кость.

      – Мне-то повезло… – проговариваю тихо, в горле дерёт от досады и обиды.

      – Даа, такой мясорубки я ещё не видел, – произносит почти равнодушно медицинский работник.

      – Как он? – спрашиваю о муже.

      – В отключке. Но это даже хорошо. Боль не такая дикая.

      Медбрат пытается что-то вколоть в вену Саиду, но я перехватываю его руку.

      – Что это?

      – Обезбол, что ж ещё. Он сейчас проснётся, вы оглохнете от ора, – грубо отвечает мне медбрат.

      – Вколете что-то не то, и я вас сама собственными руками придушу, – обещаю на полном серьёзе.

      – Вы за кого меня принимаете? Может сами хотите полечить своего супруга? Так я не против. Домой поеду, к детям.

      Я вспоминаю о детях и отпускаю его руку.

      – Извините… День такой.

      – Понимаю.

      Вряд ли он понимает. Но это не его забота.

      Здоровой рукой набираю Леру и прикладываю телефон к уху. Она не отвечает, что неудивительно. Звоню няньке Аланы, та отвечает сразу же.

      – Да?

      – Как дети?

      – С ними всё в порядке, испугались только, – и не только они. Слышу по голосу няни, что та тоже боится.

      – Следите за ними и от безопасников ни на шаг!

      – Хорошо.

      – Это мама? Мамочка! – слышу на заднем фоне Алану и сбрасываю звонок. Иначе расклеюсь и растекусь жижей. А мне сейчас этого никак нельзя. Нужно быть сильной. Хотя бы попытаться…

      Саид резко открывает глаза, сразу же встречается взглядом со мной.

      – Алана? – хрипит и морщится от боли.

      – С ней всё хорошо. И со мной тоже, – тянет низ живота, но я стараюсь эту боль игнорировать. Боюсь даже думать о выкидыше.

      – Остальные?

      – Я не знаю… Слишком много раненных. И убитых…

      Саид морщится, а я представляю, как ему сейчас больно. Прошу вколоть ещё дозу обезболивающего. Медбрат вздыхает, но просьбу мою выполняет.

      Валерия

      Сижу у стены, прижимаю к себе Эльдара и дочь Нади. Дети испуганы, что не удивительно.

      – Не бойся. Мамочка скоро вернётся к тебе, – успокаиваю Алану, а у самой слёзы по щекам. А вернётся ли мой Грешник? Или я видела его в последний раз? А как же свадьба, кольцо?.. Он так добивался меня, так хотел получить моё согласие. А теперь… Что будет теперь?

      – Почему ты плачешь? – спрашивает крошка Алана и тянется к моему лицу, чтобы стереть слёзы.

      Я ей улыбаюсь, целую маленькую ручку.

      – Мне жаль тех, кого с нами больше нет.

      – Мне тоже жаль, – произносит Амир, обнимая Алану. – Но с нами всё хорошо будет. Скоро приедет отец. Он убьёт всех, кто сделал это.

      По щеке мальчика скатывается слеза, хоть он и пытается казаться суровым. Там во дворе осталась его несостоявшаяся мачеха…

      – Все будет хорошо. Не думайте об этом, – закрываю рты детям, хотя самой хочется выть и орать от боли в сердце.

      Джамал

      Влетел на полном ходу во двор, остановился, увидев её… Застыл. Это не может быть она… только не его стрекоза. Но она лежит в том самом белом платье, которое ему так понравилось. Как бы он хотел, чтобы это была не Арина.

      Спустя минуту в окно постучали. Какой-то мент. С другой стороны выстроились выжившие безопасники, почти все в крови, с ранениями. И Джамал всё видит, всё понимает, а принять то, что стрекозы больше нет никак не может.

      Вышел из машины, сглотнул.

      – Ваши документы! – потребовал мент, а Джамал перевёл взгляд на Арину.

      – Где мой сын?

      – Простите, а вы у нас…

      – А я у вас хозяин этого дома. Где мой сын?

      – Он внутри с другими детьми! – выкрикнул один из безопасников и тут же заткнулся, встретившись взглядом с Джамалом.

      Почему они живы, а Арина нет?

      Достал ствол, направил его на говорливого охранника. Тот побледнел.

      – Не надо, шеф… Мы не виноваты. Мы отстреливались, но…