али у меня сочувствие, так как я и сам частенько потреблял, и даже искал, с кем потом поговорить. Знакомства под пиво, (а любил я тогда только пиво), происходили легко, и содержательные последующие беседы, показывали нам, как мы друг друга уважаем.
Так получилось, что весьма некстати, я внезапно завязал, может быть, потому что влез в долги, может оттого что растолстел, и стал страдать одышкой, а может, просто что-то щёлкнуло внутри, и запретило деградировать. Ну, вообщем, изменился я в дальнейшем, и стал большим занудой.
И вот, иду я на работу, не смотря по сторонам, как вдруг, какой то человек меня окликнул: "Командир, сигаретой не угостишь?"
"Не курю" – ответил я, не поворачиваясь, и это было правдой.
" Выпьешь?" – тут же обратился ко мне опять незнакомец, с интонацией бывалого бродяги, чей необъятный жизненный опыт, безусловно заслуживал внимания.
"Нет, не пью" – бросил я, не сбавляя ход, и поспешил по прямой дальше, да не тут – то было. Видимо, какая то часть алкогольного прошлого, не позволила моему голосу обрести положенные в таких случаях отшивающие нотки, и потрёпанный незнакомец почувствовал во мне своего. Он очень шустро вскочил с пристанища, и устремился вслед за мной.
" А не поможешь мелочишкой?", – спросил бродяга, догоняя меня.
Я без особой радости, остановился, и принялся копаться в барсетке. Пигорышня монет, небрежно зачепнутая из маленького отделения кошелька обрадовала несчастного, и сделала его счастливым.
"До вечера!" – крикнул мне вслед загадочный незнакомец, и я, тогда не придал этому значения. Вероятность нашей встречи вечером была относительно невелика. Бродяги, они на то и бродяги, чтобы курсировать по окрестностям, а не чтобы сидеть до вечера на одном месте.
День этот, кажется, четверг, с утра не задался. Я как обычно, собирался мирно охранять свой банк, глядя в мониторы видеонаблюдения, и прислушиваясь к бормотанию телевизионного приложения на планшете, но, то электрики, то замена ковриков, то инкасаторы, заправляющие банкоматы не менее сорока минут, дёргали меня то и дело. Вообщем, вымотался я к концу дня как следует, хотя, если смотреть со стороны, то я просто бездельничал.
Настроение окончательно упало, когда знакомый с утра голос, приветливо поздоровался со мной как с лучшим корешем, который, конечно же, должен помочь другу: "Вечер добрый, служивый! Куда спешишь, сядь, отдохни!"
Вот тут, казалось, бы, послать его , да и всё, но воспитание не позволяло, и я, вполне по человечески ответил: "Да не, домой надо, скорее" и хотел было уйти, но психолог самоучка зацепил меня следующей фразой: "Да нет там никого дома, – жена твоя к дочке ушла, а кошка спит на диване, и не ждёт никого."
Конечно, догадаться, пальцем в небо, что у моей жены есть дочь, ещё можно, но при этом, угадать, что на диване у нас спит кошка, а не скажем, собака, это уже не походило на обычную сообразительность попрошайки.
"А ты это откуда знаешь?" – спросил я, невольно останавливаясь, и бросая беглые взгляды на свои штанины, может, шерсть на них прилипла, и рассказала этому пытливому уму о нашей Буське.
"Да на лбу у тебя всё написано, а я читаю" – улыбнулся небритый незнакомец, демонстрируя остатки закопчёных зубов. "Масть у меня такая, людей определять, я вот, и сбережения все твои уже просветил, – в барсетке лопатник с тремя тысячами, и картой с пятью тысячами. А пинкод на ней, сорок два пятнадцать."
Я озадаченно застыл, не зная, как реагировать на это ясновидение, но ведь всё же в точку!
"Нет, не следил, как ты деньги в банкомате снимал, говорю же, – масть такая" – ответил на мой мысленный вопрос этот то ли машенник, то ли прорицатель.
"Да, могу всё красиво изъять, но не хочу, – надоело" – опять ответил мой собеседник на вопрос, который я не счёл нужным задавать.
Я передумал уходить, и почему-то проникся доверием к этому гражданину. Ограждение, состоящее сверху из железной трубы, вполне подходило, для того чтобы присесть на него рядом с интригующим бомжом по такому случаю.
"Я так развлекаюсь" – пролжая улыбаться, пояснил он, явно обещая удивить меня ещё.
Пиво продавалось тут неподалёку, и я разорился на пару баночек, правда, не самых дорогих. Загадочный бродяга, с удовольствием их принял, и в процессе нашего знакомства, я узнал, что зовут его Димас. Моё же имя, он как и всё остальное, прочитал у меня на лбу.
Человек так устроен, что тянется к тем, кто его читает, будь то психоаналитик, или шарлатан, или неизвестно кто, главное, что бы этот прорицатель мог подсказать что-нибудь очень важное, чего не видно под собственным носом. А вот чего я хотел спросить, я и сам не знал. Но Димас не зря отхлёбывал мои дары, и хитро прищурившись вдруг выдал:
"Всё в этой жизни имеет своё начало и конец, особенно, – отпущенное время. Оно утекает безвозвратно, но приходит снова, до тех пор, пока мы по нему идём. Главное, – не считать свою жизнь чем-то длинным и неделимым, иначе станут ощущаться мучительные потери