родонов, пребывание в доме сделалось для нее ненавистным. Она чувствовала себя чужой и лишней в нем, даже несмотря на то, что была любима всеми его обитателями. Ей было неимоверно одиноко, спасение от одиночества она находила в книгах, но даже они не могли полностью помочь ей.
О том, что она читала Книгу Жизни, до сих пор знал лишь Агрон. И встречи с ним для Миранды делались долгожданными. Но вот уже больше года она не получала от него никаких вестей.
О Дереке она тоже в последнее время старалась не думать, так как чем больше она вспоминала его, тем сильнее ждала.
***
Возвращаясь через сад, Миранда окинула печальным взором уже увядшие цветки роз. Протянув руку, она сорвала один бутон и бережно поднесла его к лицу. Темные, утратившие свой дивный розовый цвет лепестки, уже помятые и сморщенные, все еще нежно пахли. Сад, наверное, единственное, что она любила в поместье Городонов. Вдыхая аромат, девушка неспешно вошла в дом. "Может стоит положить цветок между страниц и высушить, так удастся на долгие годы сохранить его запах", – в мыслях произнесла Миранда. Она уже направилась в свою комнату, но проходя мимо гостиной, из которой поочередно донеслись голоса Филиппа и Лаванды, она вдруг услышала его. Его знакомый и размеренный тон, его смех негромкий, но от которого, хотелось смеяться в ответ. Миранда остановилась на мгновение, не почудился ли он ей? Девушка быстро развернулась и вбежала в зал – Дерек! Это в самом деле был он.
– Здравствуй, Миранда, – улыбнувшись, произнес юноша.
***
– Почему ты не дал знать, что приедешь? – спросила девушка, когда они вдвоем поднялись наверх.
– Я и сам не знал. То есть решил в последний момент, и сообщать в письме было уже поздно. А потом ведь хотелось сделать сюрприз.
– Да? Что ж, считай что тебе это вполне удалось. Я так рада, что ты снова здесь! – сказала Миранда. Улыбка все не сходила с ее лица. – Кстати насколько ты приехал?
– Завтра утром мне надо возвращаться.
– Что? Так быстро? Но ты ведь и трех дней не пробудешь.
– Знаю. Мне и самому от этого не радостно. Но Вильям, если честно, так вообще был против, чтобы я отлучался из Миронои.
– Вильям всегда против, – с недовольством поговорила Миранда, заметно погрустнев.
– Однако он часто бывает прав. Сейчас и в самом деле во дворце много работы, поэтому будем довольствоваться этим днем.
– Так много работы из-за Франца?
– Отчасти да.
– И все же я не понимаю, каким образом твой троюродный брат претендует на престол. Точнее почему совет пяти до сих пор не скажет прямо, кто из вас станет королем?
– Они думают, – иронично проговорил принц, – однако как видно четырех лет для раздумья им явно недостаточно. А впрочем, это действительно сложно.
– Объясни, – попросила девушка.
– У моего прадеда, короля Миронои, Генриха второго Люрента, было двое детей, – начал рассказ Дерек, параллельно с этим рисуя на бумажном листке схему, своеобразное генеалогическое древо, – Сын Эдуард и дочь Катерина, – юноша опустил от имени Генриха Люрента две стрелки, под которыми подписал имена его детей. – По закону наследовать трон должен старший сын, то есть Эдуард. Но он с самого детства был слаб здоровьем, часто болел, ему трудно давались любые науки. Получив корону, он стал бы марионеткой в чужих руках. Генрих принял решение передать трон своей дочери. И вот королевой стала Катерина. В дальнейшем выйдя замуж за герцога Голенштейна, Кристиана Ленгранда, она родила сына, ставшего в дальнейшем Генрихом третьим, – Дерек дополнил схему, – через сорок лет родился я. Теперь возвращаемся к Эдуарду. Он все таки был женат и имел нескольких сыновей, но обратим внимание на того, чье имя Генрих, опять. Боже, как я благодарен, что меня назвали Дереком, – отступив от пересказа своей родословной добавил юноша. – Итак, у Генриха родился Франц. К моменту смерти моего дяди, когда власть должна была перейти мне, моему кузену было уже почти семнадцать, он выдвинул свои права на престол. И надо сказать, это вполне законно, – сказал Дерек, закончив схему, и отодвинув ее на середину стола. – После нападений гарденитов страна и так была ослаблена, поэтому сформировался совет пяти, который взял управление государством в свои руки, и обязался передать власть законному наследнику по достижению тем совершеннолетия или уже достигшему его. Вот собственно я и дошел до настоящего времени, – закончил он.
В комнату, где они сидели, вошел Альбер, четырехлетний сын Лаванды и Филиппа.
– Чем вы тут занимаетесь? – поинтересовался он, и, вскарабкавшись на стул, сел между Дереком и Мирандой.
Альбер уже в этом возрасте очень сильно походил на отца, имея такие же светло-русые волосы и глаза серо-голубого цвета.
– Вы что, рисуете? – снова спросил он, притянув к себе исписанный лист. – А что это? Похоже на буквы. Тен-рик, – попробовал прочесть мальчик, – кто такой Тенрик?
– Не Тенрик, а Генрих, – исправил Альбера юноша.
Мальчик недоверчиво взглянул на принца.
– Странно, – проговорил