песни и накрыла потертые струны ладонью, прекращая их вибрации. Звук смолк, девушка отвела взгляд от двух огоньков, чтобы увидеть, как их, рожденных от вечернего костра, братья разлетаются в разные стороны и тут же меркнут, так и не осветив хаотичные ряды могучих сосен и пихт.
Двое парней по другую сторону костра похлопали походной исполнительнице, и Кира наигранно поклонилась довольным слушателям, коих в походе нашлось не так уж много. Вечно поправляющий очки в грубой оправе Виктор пытался скоротать вечер за книгой с яркой, непонятной обложкой и поглядывал только на котелок, в котором тушилась картошка. Таисия в теплом, стеганном жилете сверлила взглядом карту, точно на той могут появиться границы нового квадрата. Рядом с ней, слишком близко для простого друга сидела Кирилл. Студент в основном молчал, а если и имел наглость что-нибудь сказать, Таисия медленно поворачивала голову и смотрела на него, как на идиота.
– Уверена, эти квадраты уже исследовали до нас, – скривила губы Таисия и почти отбросила маленький фонарик. – Так бы и дали нам найти что-то стоящее. Не в этой жизни!
Кира заметила, как Виктор дрогнул от голоса миловидной блондинки с высоким хвостом, отнял взгляд от книги и, казалось, собрался вступить в спор, но передумал и снова уткнулся в текст. Кира с облегчением выдохнула и с толикой укора посмотрела на сокурсницу. В последние несколько дней Таисия слишком часто начинала бесполезные ссоры.
Христофор подмигнул девушке, и Кира робко улыбнулась, отложила гитару и схватилась за половник, которым каждые десять минут перемешивала картошку в котелке. Та успела набухнуть, размякнуть и разваливалась от нажима. Выглядела и пахла, как и подобает долгожданному ужину. Рот моментально наполнялся слюной.
– И что? Хотите сказать, что больше никто так не думает? Да мы просто время тут теряем! – Повысила голос Таисия, поднялась с листа пенополиэтилена и прошла к костру, тоже заглядывая в большой, вытянутый котелок. Наверняка проголодалась. За это Кира ее не винила, но вот за желание выплеснуть раздражение за счет товарищей по несчастью немало расстраивало, почти злило.
Кира обвела взглядом их маленький лагерь, надеясь, что никто не ответит стервозной отличнице. Не даст ей повода зацепиться и вывернуть чужие слова наизнанку.
– Передавайте тарелки, – картошка готова.
– Да хватит! – рыкнула Таисия.
– Что хватит? – прищурилась Кира, тут же обругав себя за несдержанность. А ведь за последние пару недель могла бы научиться на собственных многочисленных ошибках. – Конечно, тут ходили до нас! Или ты хочешь нарваться на медведя или кабанью поляну?
Губы Таисии медленно растянулись, искривились в победоносной, подрагивающей улыбке. Кира невольно замерла, когда увидела необычное выражение лица. Такое вообще у людей бывает? У Таисии бывает.
Плечи Киры невольно дернулись. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд от перекошенной улыбки сокурсницы. Таисия – жуткая девица. И сейчас на грани срыва – это только сильнее заметно. Кира уже видела Таисию такой и даже хуже. Где-то пару лет назад, на летней сессии, когда у них за месяц до экзамена внезапно сменился педагог по этнологии. Таисии так не удалось очаровать эту замечательно знающую материал женщину с острым взглядом.
Несколько раз, еще на парах она дала Таисии понять, что не собирается мириться с ее выходками. Стоит отдать отличнице должное – она упорно пробивала себе дорогу к сердцу педагога, надеялась, что сможет получить от нее похвалу, но, видимо, избрала не ту тактику. И каждая новая попытка отбрасывала Таисию от ее цели. Закончилось все тем, что педагог, не особенно утруждаясь, «завалила» Таисию, поставив ей в зачетку не двойку, которую можно пересдать, а позорную тройку. Особенно едко педагог выразила о желании Таисии всем нравиться. Вот уж нашла коса на камень.
Таисия схватила со стола зачетку и, точно ужаленная, выскочила за дверь аудитории, в которой все еще сидели готовящиеся к ответу студенты. Педагог проследила за ней озорным взглядом, а потом удивительно легко улыбнулась, словно справилась с интересной задачей. Кира в тот момент сидела за две парты от стола учительницы и не понимала, что должна испытывать. Таисия та еще стерва, об этом знал весь курс, но она всегда варилась в собственном котле, ее занимали только хорошие оценки и восхищение педагогов. Она никогда никого не доставала, видимо, считала себя выше этого. Сама Кира не видела в ее стремлении ничего особенно дурного. Порой это смешило, порой раздражало, но в целом не мешало.
Кира тогда потеребила край доставшегося ей билета и, отбросив мысли о том, что еще долго будет обсуждаться за спиной у Таисии, сосредоточилась на составлении ответов. Но вдруг дверь в аудиторию разве что с петель не слетела. Таисия, в слезах и с перекошенным от злобы лицом перелетела через порог и топнула ногой.
– Вы испортили мне жизнь! Так неправильно! Вы не имеете права! – Сорвалась на визг студентка второго курса.
– Выйди, – не смутилась преподавательница. – Иначе будешь объяснять свою истерику деканату.
Кира широко распахнула глаза, когда увидела легкую улыбку на устах преподавательницы.