и неглубоким, смогло проявить свои лучшие черты и удачно скрыть все свои недостатки.
Впрочем, если изобретение детектива Эдгаром По не ставится под сомнение, то понимания его решающего вклада в становление современного хоррора и научной фантастики иногда не видно. А ведь современное доминирование американских литераторов в этих областях «изящной словесности» обеспечил именно он. Превратившись (уже после своей смерти) в культовую фигуру для всей художественной традиции в США, он словно бы благословил интерес к темам и жанрам, которые в Европе критика десятилетиями третировала как ничтожные, убогие и несерьезные. (Нельзя сказать, что и в Штатах не было подобных слепцов. Среди них попадались даже такие экземпляры, как Эдмунд Уилсон, который и «Властелина колец» Д. Толкина называл халтурой и дешевым чтивом).
Легкость, с которой По работал в самых разных литературных формах, просто поразительна. В его наследии присутствуют почти все возможные жанры – от сиюминутной событийной журналистики до тяжеловесного философского трактата. Но его душа творца была предрасположена лишь к двум направлениям литературы – к поэзии и новеллистике. Причем и в прозе Эдгар Аллан По все-таки оставался преимущественно поэтом (хотя и очень своеобразным).
Конечно, в любом солидном очерке по истории литературы США творческой биографии Эдгара Аллана По предшествует добрых две трети книги. Но это та же самая ситуация, когда разделу «Александр Пушкин» в истории русской литературы предшествуют рассказы о Ломоносове, Тредиаковском и прочих Симеонах Полоцких и протопопах Аввакумах. Всё это люди, разумеется, уважаемые, но каждый из нас «сердцем чует», что истинная русская литература была создана усилиями именно Александра Сергеевича. Действительно, «Пушкин – наше все», и против этого лапидарного афоризма не попрешь.
Вот и Эдгар По для американцев – «их все». И можно щеголять эрудицией и вспоминать, что одновременно с ним (а то и чуть раньше) трудились В. Ирвинг, Г. Лонгфелло, Д. Ф. Купер, Н. Готорн… И можно приводить длинные списки литературных произведений, созданных на английском языке в Новом Свете даже до обретения колониями независимости…
Но всё это рассуждения в стиле: «А еще современниками Пушкина были Лермонтов и Гоголь, Жуковский и Баратынский, Батюшков и Языков…»
Нисколько не принижая вклад самых разных (и притом – часто действительно замечательных) писателей в американскую литературу первой половины девятнадцатого века, можно отметить лишь одно – он и близко несравним со вкладом По.
Хотя бы потому, что именно этот писатель и заложил основы, и на долгие годы установил художественный стандарт в таких направлениях литературы США, как детектив и научная фантастика, хоррор и критика, а также частично – романтическая поэзия и юмористика. Все более поздние американские авторы, хотелось им этого или нет, все были вынуждены оглядываться на тексты Эдгара По и учитывать его достижения при написании своих книг.
Некоторые исследователи пытаются разгадывать произведения По как некие шифры, разбирать их, словно закодированное послание, обращенное к современникам или потомкам. Ничего подобного, конечно же, не было и не могло быть. При всей любви великого американского писателя к различным криптограммам, шарадам и ребусам поэт творил в приступе вдохновения, и печать вдохновения лежит даже на самых внешне логичных и рассудочных текстах Эдгара По. (Другое дело, что любые свои произведения он впоследствии твердо, рассудочно и планомерно совершенствовал, подключая к этому всю мощь своего незаурядного ума.)
Отдельные специалисты-литературоведы предлагают рассматривать большинство сочинений поэта через призму иронии и литературной игры, представляют дело так, что великий мастер постоянно издевался над своими читателями, был этаким «постмодернистом задолго до постмодернизма». Не отрицая склонности По к иронии, сарказму и несколько тяжеловесному юмору, нельзя не заметить, что он все же был литератором первой половины девятнадцатого века. То есть человеком времени намного более прямых и прямодушных людей, нежели наше искаженное и приученное к постоянному ношению имиджевых масок столетие.
Эдгар По вполне искренне создавал как тексты строго логичные и строго рациональные, так и те, что с первого взгляда кажутся записью переживаний помраченного или одержимого сознания. Но это лишь с первого взгляда – действительно, будучи склонен к безумию, поэт всю жизнь боролся со своей темной стороной и даже ее последствия пытался рационализировать и воплотить в совершенной литературной форме.
Однако, изучая судьбу По, нельзя сбрасывать со счетов и действительно существовавшую психическую неуравновешенность писателя. Судя по всему, ее он унаследовал с отцовской стороны, и печальная судьба как его отца, так и старшего брата это лишний раз подтверждает. (О фамильной болезни свидетельствует и слабоумие младшей сестры поэта.) Эдгару По приходилось усиленно бороться с наследственным недугом, но его симптомы все же так или иначе (хотя бы в выборе тем) прорывались на страницах его новелл.
Другое дело, что воображенное в болезненном или алкогольном чаду поэт, воплощая на бумаге, жестко рационализировал, делал более понятным и приемлемым для