й, а пока что скажу лишь, что это очень и очень больно. И это не лечится. У каждого человека болезнь протекает индивидуально, у меня это происходит следующим образом. Есть периоды болей, длящиеся по 2-3 месяца, когда голова болит каждый день по 3-4 раза. И есть периоды ремиссии продолжительностью те же 2-3 месяца, когда голова не болит. Болезнь эта в моем теле еще только обживается и пока что не приобрела четкую сезонность и расписание, при котором боли повторяются в одно и то же время суток. Каждый мой приступ длится около получаса. Во время периода болей я обречен жить в страхе, беспомощно ожидая очередной приступ. Радоваться жизни – это теперь не для меня. С каждым днем я все сильнее погружаюсь в депрессию. Даже не знаю, сколько я еще выдержу. И поскольку я не хочу описывать свои страдания каждый раз, когда у меня случается приступ, я буду говорить лишь одно слово: «Приступ». Это будет означать, что я практически выпал из жизни на полчаса, взвешивая в перерывах между своими душераздирающими криками плюсы и минусы самоубийства.
У меня есть жена. Детей нет. Последние несколько месяцев отношения с женой стали напряженными. Я ее понимаю, ей тоже не легко. Впрочем, мои отношения с ней вас не касаются. Вам достаточно знать, что я безумно ее люблю, и что кроме нее у меня никого нет. Я не скажу вам даже ее имя. Впрочем, свое имя я вам тоже не скажу. Раньше я работал начальником отдела в крупной IT-компании, но из-за болезни моя работоспособность сильно упала, я больше не мог соответствовать своей должности, и меня уволили. Даже в период ремиссии я чувствую себя смертельно уставшим. Страх и слабость больше никогда не покинут меня. Я смог устроиться в Эрмитаж на полставки грузчиком-уборщиком. Там с пониманием отнеслись к моему недугу. Даже разрешили поставить на работе кислородный баллон. У меня и дома рядом с кроватью такой стоит. Чистый кислород немного помогает во время приступов.
Но эта история начинается не с нытья про болезнь. Она начинается тогда, когда я впервые обнаружил дверь. Я перетаскивал из выставочного зала в подвальные помещения Эрмитажа старинные доспехи и оружие и складировал весь этот музейный хлам по разным комнатам. И в одной из комнат среди пыли, мечей, цепов, булав, кирас, кольчуг и прочего металлолома я заметил ее. Дверь не была встроена в стену, она стояла сама по себе, будто в магазине дверей, прислонившись к стене. Также у этой двери была дверная коробка, она же дверная рама. Это была черная как уголь, полностью металлическая гладкая дверь. Выглядела она массивно, возможно, раньше за ней находилось хранилище банка. На секунду я представил, как бы она смотрелась на месте моей входной двери. С одной стороны, чертовски круто. С другой стороны, соседи могут решить, что у меня комплексы. Я продолжал захламлять комнату средневековыми железками, как вдруг из-за двери раздался крик. Или из соседней комнаты? Но в подвале сейчас кроме меня никого нет. Я попробовал открыть дверь, но она была закрыта на замок, а ключ, по всей видимости, давно утерян.
Приступ.
Прошла неделя с момента моего знакомства с дверью. Здравый смысл уговаривал меня не верить памяти, убеждал меня, что я слышал свой собственный крик во время приступа, а вовсе не крик из-за двери. Я решил наблюдать за дверью. Я стал проводить все свободное время рядом с ней, дабы убедиться, что не схожу с ума. Только вот я все сильнее убеждался в обратном. Ведь каждый день ровно в 12:00 из-за двери раздавался крик, кажется, мужской. Я не мог понять, был ли это крик боли или крик, зовущий на помощь, дверь приглушала звук.
Если ты боишься, что у тебя под кроватью живет монстр, отпили у кровати ножки. Надеясь остановить свое схождение с ума, я решил открыть дверь. Нашел в интернете объявление и договорился о вскрытии замка. Я сказал мастеру, что это по работе, мол, музей хочет, чтобы дверь-экспонат можно было открыть при надобности. Хотя, пожалуй, для него это и так было очевидно, ведь в мире не существует таких дурачков, желающих расстаться с кровными денежками ради открытия двери, за которой ничего нет. Угостив вахтершу шоколадкой, я провел мастера в подвал Эрмитажа. Около получаса он возился с древним замком и наконец повернулся ко мне и сказал: «Готово, замок открыт». Он было потянулся к дверной ручке, но я остановил его. В ответ на удивленный взгляд мастера я сказал, что его работа заключается лишь во вскрытии замка, а открывать дверь будут уже сотрудники музея, записывая все на видео. Он лишь пожал плечами. Я проводил его наружу и вернулся обратно в подвал, мне не терпелось открыть дверь.
Я подошел к двери и приложил к ней ухо. Тишина. Что ж, пора убедиться, что за дверью ничего нет. Я взялся за ручку и медленно потянул дверь на себя. К моему удивлению, тяжелая металлическая многовековая дверь открылась без малейшего скрипа, будто кто-то смазал петли сегодня утром. За дверью была комната. Ну все. Приехали. Прощай, моя кукуха. Я сделал шаг в сторону и посмотрел сквозь дверной проем с обратной стороны и никакой комнаты не увидел. Точнее, комнату-то я увидел. Ту, в которой я находился – подвальную комнату Эрмитажа со средневековыми железками, никакой магии, пустой дверной проем. Я снова встал прямо перед дверью. И снова увидел за дверью незнакомую комнату, явно не являющуюся частью Эрмитажа. В комнате было очень темно, так что я включил на телефоне фонарик и шагнул через порог. И чуть не упал. Вся комната была под небольшим наклоном,