бесценным золотом, что может обогатить вашу жизнь и ЖИЗНЬ в целом.
История первая
Максим смотрел на плывущие облака, небо было пронзительно-васильковым, облака клубились белым густым паром, сбивались в плотные непрозрачные комки ваты. Вот уже третий день он гостил у деда. Лето принялось жарить ещё с середины мая, большая редкость для Среднего Урала. Вот эта жара выгоняла Макса из дома, они с Васькой целыми днями проводили на реке. Измельчавший широкий Тагил ещё не прогрелся. Река щедро отдавала свою прохладу ребятам. Сегодня Васька опаздывал, или Максим рано прибежал. Опять эта чувствительность, что-то должно было произойти, может быть, удастся к Олегу попасть? Они с Олегом не виделись месяцев пять. Макс почувствовал нечто в центре груди, ощутимое, пульсирующее. Закрывая глаза, Макс представлял это как пламя свечи. Но только пламя было более густым, что ли, и слитным, как из жидкого голубого стекла. И оно было живым. Наконец он всё внимание направил вглубь себя в центр груди. Неожиданно вдруг появилось чувство, что он падает назад себя в бездонное пространство. Падение было настолько явным, что Макс открыл глаза. Нет же! Он лежал в траве на спине, падать было невозможно. Макс опять закрыл глаза и рухнул в огромное бесконечное пространство. Чем дальше он падал, тем больше чувствовал прохладу, затем ощутимый холод, затем стало колоть тело так, как будто на него налетела огромная туча, наполненная колкими льдинками-снежинками. Наконец скорость падения усилилась, и он ударился спиной о твёрдую поверхность. Макс не мог открыть глаза, лицо заледенело, ресницы слиплись в ледышки, руки и ноги плохо слушались. Он поднёс руку к лицу, попытался отодрать лёд от ресниц, чтобы открыть глаза.
Несмотря на холод, пар изо рта не шёл.
– Наверное, я промёрз окончательно, – прошелестел сам себе мальчик. – И внутри у меня так же холодно, как снаружи.
Максим посмотрел на руки, медленно встал, рассматривая тонкий сине-серебристый скафандр на собственном теле. Руки были в удобных тонких перчатках. А вот шлема на голове не было. Макс поднялся на ноги. Вперёд тянулся тоннель, одна стена светилась матовым постоянным светом, другая мерцала таким же светом, гасла, снова разгоралась и опять гасла. Звуков не было. Ни шума работающих электрических ламп, ни капель воды, ни шипения пара, ничего, чем обычно сопровождается сломанная машина или разрушенное здание. Макс подошёл к мерцающей стене, прикоснулся к ней. На ощупь это было похоже на плотное желе, на стене остался отпечаток руки, и от этого отпечатка во все стороны пошли медленные волны кругами. Как будто под этим плотным студнем была жидкость. Волны погасли, и отпечаток ладони медленно растаял. Макс ещё какое-то время стоял, разглядывая стену. Он бы нисколько не удивился, если бы она оказалась живой, ну то есть вздохнула бы, или у неё образовался бы глаз посередине. Подросток помедлил, затем аккуратно и мягко пошёл по коридору. Коридор стал расширяться и превратился в развилку: тот тоннель, из которого шёл мальчик, разветвлялся в четыре других тоннеля, самый правый был освещён, остальные три были погружены в темноту.
– Эй! Есть кто живой? – Макс вздрогнул от собственного голоса.
Ответа не последовало, как не последовало и эха. Всё скрадывалось «живыми» стенами тоннелей. Макс пошёл в освещённый тоннель, который вновь ветвился, и вновь он выбирал ту ветку, которая была освещена. Поход казался бесконечным, пока Макс не понял, что делает одно и то же, выбирает освещённый коридор. Дойдя до очередной развилки, он, не раздумывая, вошёл в темноту. Его тут же остановил запах, пахло приятно и знакомо. Максим постоял, из тёмной глубины веяло прохладой и свежестью хвойного леса. Он начал аккуратно двигаться вперёд, пока вдруг не наткнулся на колючую ветку. Всё – мягкая хвоя под ногами, жёсткие лапы елей со всех сторон, лесной запах – было реальным. Не хватало только света. Глаза еле ощущали силуэты. Всю остальную информацию приходилось получать от запахов, от ощущений тела, остальное голова достраивала уже внутри себя. Макс просто представлял лес. Но какая-то его часть «не дремала», какая-то часть не доверяла тому, что «подставляла» под руки эта кромешная темнота. Тут Максим решил остановиться и представить ручей. Менее через секунду он услышал журчание воды где-то справа. Стал двигаться на звук, а шагов через пять оступился и почувствовал течение ручья. Подросток тут же наклонился и зачерпнул руками воду, точно, ощущения его не обманули – «вода» не была водой. По консистенции это было нечто студенистое, как густая жидкость, которая при приближении к лицу растворяется в пар. А пар уже не имеет ни формы, ни запаха и исчезает быстро. После этого эксперимента минут пять потребовалось, чтобы пространство испарилось – ни леса, ни запаха, одна замершая тишина и пустота.
Максим сел на корточки, очевидно было, что бесполезно представлять, каковы размеры этого помещения, если вообще можно было назвать это помещением. Для того чтобы увидеть картину такой, какая она есть, нужно было отказаться от всех земных картин. Ничто из того, что было в его памяти, не должно было помешать проявиться этому пространству. Надо было перестать думать, рисовать знакомые образы. Макс мысленно поблагодарил Олега за прошлый урок, в котором друг рассказывал о том, что мы сами можем рисовать себе страхи, наполнять их жизнью, буквально