дрость, его наблюдения двигают сюжет даже сильнее, чем сами события, в которых любовь, встречи, расставания – всё присутствует.
Помимо романтического существа творчества Бусахина, мы сразу же видим, что автор отменный лирик. Так знакомство рассказчика с девушкой переданы в лучших традициях русской акварельной прозы времён Бунина и Куприна: «Она не была писаной красавицей, да и вообще не красавица – обыкновенная, но что-то как магнитом тянуло меня к ней, и я ни за что не променял бы её даже на “королеву красоты”. Неразгаданная тайна любви между мужчиной и женщиной…
А если это так, то что есть красота,
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
– как-то тоже спрашивал себя мой любимый поэт Николай Заболоцкий».
Бусахин постоянно ищет возможности расширить объём своего текста и сделать это максимально нетривиально. Тут интересен образ Степанова, друга рассказчика. Он пересказывает свои сны то рассказчику, то его подруге. Это в строительстве текста важная деталь, противопоставляя сны и реальность, автор высекает ту искру, свет от которой будет светить нам до конца чтения.
Что можно сказать об историях Сорокина? Они воспринимаются живо, очень близки к реальности и одновременно очень необычны. Сам Сорокин – это народный тип, он плоть от плоти России, его речь полна потаённых смыслов.
«Я тебя понимаю, ведь у тебя Катя – это свет в окошке. Видимо, чувство любви ещё и от характера зависит. У меня такого никогда не было. Знаешь что, давай рванём в парк – прогуляемся, тебе это только на пользу пойдёт, а то ты выглядишь, как подтаявший сугроб. К слову сказать, снега уже нет и солнце греет вовсю. Я и палки для шведской ходьбы прихватил с собой для тренировки. Ты не будешь возражать, если я с тобой рядом буду шведской ходьбой передвигаться?» Так Сорокин утешает героя в его разлуке с любимой. Небольшой фрагмент. А сколько в нём тонкостей, поворотов. Признак большого писательского мастерства.
Сны Сорокина также превращаются в важный элемент движения. В их стилистике есть что-то булгаковское. Это своеобразный магический реализм, помещённый в актуальные стилистические реалии.
Рассказывать то, что происходит с Сорокиным и другими героями этой повести, было бы недобросовестным спойлерством. Хотя приключения эти подчас головокружительные. Там пропадают люди, одежда, случаются разные чудеса.
Лучше поразмышляем о том, что есть суть творческого метода Бусахина, как он делает свою прозу такой необычной и такой привлекательной для читателя? Смею предположить, что в основе творческого метода писателя есть несколько краеугольных камней. Первый. Он делает всех своих персонажей невероятно уютными, с ними хочется рядом жить, они подёрнуты дымкой человеколюбивого остроумия, каждый из них выписан не только с психологической точностью, но и с субъективным чувством. Второй: его сюжет развивается не банально, его ходы трудно угадать, его логика, скорее, эмоциональная, чем аналитическая. Разговоров много, но все полны смыслов и подтекста. Нигде не найдёте вы пустых реплик. Третье. Это стиль. Тут явление интересное, Бусахин не боится применять разные стилистические пласты близко друг от друга. Он блестяще владеет сказовой манерой, тонко подстраивает краски лирической палитры к характеру героев, в некоторых моментах он не чужд и лирического интонирования. Всё это создаёт вместе некий стилевой купол, мозаичный, но строго подчинённый общему замыслу. А замысел этот в том, чтобы читатель не разочаровался в рассказанной истории, запомнил навсегда лифтёра Сорокина и тех, кто вместе с ним живёт в этой удивительной прозе. Четвёртое. Во всём тексте есть фанатичная преданность лёгкости, лёгкости как моцартианской идее, лёгкости, помогающей держать удар. Тут нет ненужного надрыва. Все чувства человеческие временные – словно говорит нам автор. Давайте извлекать из этого не драму, а исцеление от асоциальных спадов и кризисов. Ссоры героев в этом романе не оставляют фатального впечатления, а примирения выглядят непременными.
В самом конце мы понимаем систему зеркал этого романа. Автор пишет о Сорокине и рассказывает нам об этом, это текст в тексте, своеобразный вид палимпсеста. Последние строки всё ставят на свои места: «Рассказ стал разрастаться и увлекал меня всё больше и больше, постепенно превращаясь в литературное произведение. Когда же я его закончил и прочитал Кате, она с укором посмотрела на меня и сказала свою, ставшую уже привычной, фразу: «“Я так и знала, что ты меня дурой выставишь…”»
Максим Замшев,
Главный редактор «Литературной газеты», Председатель МГО Союза писателей России, Член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, Президент Академии поэзии
Часть первая
Город
Знакомство с Сорокиным
Я сидел за мольбертом и усердно работал над картиной, когда раздался телефонный звонок.
– Серёга, это Степанов. Сможешь сегодня на дегустацию прийти? – и, не дав мне даже слова сказать,