, не заметили этого решения и сейчас пробегают мимо – иначе, пока он замешкался, уже настигли бы его здесь. И точно – на высоте окошка послышались глухой топот, чья-то недовольная, угрожающая речь. Затем все стихло. Беглец отдышался.
Недалеко от себя он увидел провал в потолке. О назначении провала можно было только догадываться, но было не до того. Провал производил такое впечатление, будто в полу на первом этаже вырезали ровный квадрат, такой, чтоб человек мог подтянуться или, наоборот, спрыгнуть. От последней догадки беглецу стало не по себе, но он вспомнил, что дом заброшенный – и успокоился.
Спешить уже не стоило, но и торчать здесь не хотелось. Было холодно, а беглец, как назло, в совсем не предназначенной для таких случаев одежде (а бывает ли предназначенная?) Как ходил на работу – в костюмчике, новеньких стильных ботинках – там, за пределами этого подвала, беглец, молодой мужчина в «возрасте Христа», крупная «шишка» в бизнесе, не самый последний в обществе человек – следил за своим внешним видом, здесь же не получалось. Он чертыхнулся, осознав, что, видимо, не отстирается, и решил выбираться. Но, пройдя пару метров, обнаружил неладное. Его голова уперлась в потолок, и пришлось даже пригнуться.
– А я и не заметил, что ты кривой, – усмехнулся беглец и развернулся: да нет же, все в порядке с потолком, так и продолжается во все стороны, на уровне самой его макушки. «Очень странно» – подумал он и впервые ощутил тревогу. Идти, наклонив голову, не очень-то удобно, но даже так удалось пройти совсем немного. Потолок словно бы снова стал ниже, и теперь недостаточно было наклонить голову, приходилось сгибаться самому, чтобы идти дальше. Беглец осмотрелся вокруг, уже изрядно напуганный – потолок по—прежнему казался ровным, словно он и шел сюда всю дорогу, согнувшись.
– Что за…? – крикнул беглец, теперь уже не боясь преследователей. «А вдруг ловушка, западня? – участилось его дыхание. – Но как? Такое ведь готовят. Стали бы они…». Впереди мерцал свет – по всей видимости, там, в конце подвала, за поворотом, был другой выход. «Рискну!» – решил он, недолго думая, и, пригнувшись, побежал. Но совсем скоро больно ударился головой. Потолок вновь опустился, и теперь уже впору было становиться на четвереньки, чтобы ползти к выходу. Беглец тяжело задышал, мысленно успокаивая себя: «Все хорошо, все нормально… Не опустится же он до конца. Не раздавит же». Рисковать было слишком страшно, и он быстрым – насколько это было возможно в согнутом положении – шагом направился назад.
Так и шел, пока боковым зрением не обнаружил знакомый провал в потолке. И тут же охнул, распрямившись во весь рост: произошло невообразимое – потолок снова «поднялся» на свою высоту. Это было настолько странно и страшно, что беглец лишь стоял, сглатывая слюну, и тревожно озирался по сторонам – отовсюду ожидая подвоха, нападения. Там, где он только что стоял чуть ли не на четвереньках, откуда можно было двигаться дальше только ползком – там был обычный, такой же, как здесь, над ним, потолок. Свет в конце подвала все так же мерцал, но только теперь был дальше.
– Ну вас к черту, – выругался беглец, не совсем понимая сам, кого это – вас? Преследователей? Так те, похоже, и забыли о его существовании. И вообще, кто они такие были? Чего хотели? Вспомнить бы… «Вот выберусь, и вспомню», – твердо решил мужчина.
Он направился ту в сторону, откуда пришел, планируя проскочить подвал и вынырнуть с другой стороны. Там был небольшой лаз – старая ржавая дверь, покосившаяся, зажатая камнями. Ее скрывал от взглядов посторонних разросшийся куст. Сейчас он выйдет, осторожно, стараясь не касаться двери и поблагодарит этот куст – в мыслях, конечно. Дойдет до машины, поедет домой. «Все будет нормально», – успокаивал он себя.
Но «нормально» не стало. Сделав несколько крупных шагов, он осознал – и на сей раз с ужасом – что уперся в потолок. Это было фантастикой, было невозможно – но именно это и произошло: потолок опустился вновь. Подвал не выпускал его, понял беглец. Сомнений не оставалось: да, он попал в ловушку. Вот только в чью ловушку? Что от него хотят? Почему он? Выяснять все эти вопросы совсем не хотелось, и он побежал, поддавшись панике, вперед, словно стремясь убежать и от всех этих вопросов, и от страха, от ужаса своего. Он закричал, и ударившись об потолок вновь, упал и двигался дальше ползком, забыв об одежде, извивался как змея на грязном сыром полу, разгребая руками мусор. И не отдаться до конца этому ужасу, не раствориться в нем помог лишь новый – еще больший ужас, внезапно настигшее понимание: он мог погибнуть. Он все равно не выберется. Не доползет.
Беглец замер, лежа на полу. Осторожно поднял голову и тут же ощутил холод бетона. «Еще немного – и все…», – он почувствовал, как покрывается холодным потом: не струйка бежит по спине, не проступает на лбу испарина, а натурально все тело становится мокрым и деревенеет. Ужасу тесно в человеке, ужас рвется наружу, торопится. Беглец осторожно, считая вслух секунды: «Раз… Два… Три… Четыре…», пополз назад. Теперь он разгребал мусор ногами, руками же помогал себе оттолкнуться, придать ускорение телу – скорее выбраться из-под пресса, скорее! Но все же он стал спокойнее, подняв в очередной раз голову и не почувствовав удара – сейчас он точно не погибнет. Ну а дальше…
Дальше он стоял во весь