в сокровищнице».
Промедление аукнулось. Общины, не пожелавшие присоединиться к войне с людьми, разграбили оленьи стада и овчарни, прикрываясь «перемещением законной доли в доступные амбары». Вслед за ними, набивая кладовые впрок, вышли на охоту остальные. Поголовье скота растаяло, как сугроб на ярком солнце. Приказ Эльсы об усиленной охране стад и хранилищ и казни за воровство попросту проигнорировали. Родич давал послабление родичу. За годы браков в замкнутом мирке между собой породнились все общины. Сейчас, когда каждое семейство заботилось о личной кладовой, навести порядок было практически невозможно.
– Так надо их того… погонять от души, – подал голос Арх, когда Эльса уже утомилась от крика. – Я могу. Если ты позволишь.
Эльса осеклась и задумалась. Предложение звучало заманчиво. Мародеров-пацифистов, не желавших заглядывать дальше собственного носа – сегодня доедим оленей, а что завтра? – вдохновляла безнаказанность. Подданные еще не знали о беременности молодой королевы и временной невозможности обращения – официального объявления не было, только шепотки – но не сомневались в том, что она не сможет ни устраивать засады, ни преследовать нарушителей закона.
Дракон смерти будет для них сюрпризом.
– Мне надо посоветоваться с отцом.
Арх наморщил нос, пробурчал:
– Начнет тварью обзываться.
– Не смей плохо говорить об отце, – отчеканила Эльса. – Он спас жизнь мне и нашему ребенку.
Ар-Ханг помрачнел, подполз под бок, глухо выговорил куда-то в ткань:
– Я должен был тебя нести. Я бы тебя не уронил. А я сбежал. Ты когда-нибудь простишь?
– Не переживай, беглец, – без злобы посоветовала Эльса. – Кто бы тебе меня нести позволил?
Судя по упрямому выражению лица Арха…
«Что гадать – как могло бы быть? Зачем разбирать кто, что и кому был должен? Всё уже случилось. Теперь надо дальше жить».
Выплеск эмоций помог – полегчало. Эльса велела Арху не высовывать нос из покоев – тот немедленно забрался в постель, пропитывая простыни запахом дракона и моченых яблок – и отправилась на встречу с представителями общин. Её затянул круговорот жалоб, предложений, требований. Ворохи бумаг, доклады – большинство из них Эльса малодушно откладывала «на потом», надеясь, что Себерт выздоровеет и возьмет на себя канцелярские заботы.
Обед с отцом, ставший традицией – ела Эльса, Себерт пил травяной отвар из кубка – сегодня прошел в пикировке и повышении голосов до опасного тона.
– Явился твой беглец? Тварь поганая!..
– Папа, будьте снисходительнее, – попросила Эльса, разрезая моченое яблоко. – Это отец вашего внука все-таки. Хочет помочь, переполнен раскаянием. Продуктов, вот, притащил, хоть и невкусных, а много. Старается. Давайте лучше подумаем, как его к делу пристроить. Может, я его стада охранять отправлю? В Гейзерную долину, куда сейчас перегоняют неприкосновенный запас.
Себерт закашлялся,