Остановившись на самом ее краю, выступающим над пропастью, Рангвальд Могучий вновь оглядел раскинувшиеся под ногами земли. Еще вчера они казались ему мирными, манящими и легкодоступными. Мог ли он предположить, что сегодня будет развеивать над ними прах своих воинов? Нахмурившись и занеся мускулистую руку над пропастью, король тихо проговорил:
– Покойтесь с миром, братья.
С этими словами он разжал крепко сжатый кулак. Выпущенный на волю и подхваченный легким ветром, прах медленно растаял в воздухе.
– Покойтесь с миром, – вторили ему сыновья и воины, соблюдая традиции своего народа.
Дань уважения была отдана, и, вернувшись в лагерь, Рангвальд Могучий вновь созвал совет. Даргерд, Освальд и Торнвальд слишком хорошо знали своего отца и понимали, что непривыкший проигрывать, тот вновь был готов начать наступление.
– Сыновья, – начал он, поправляя тяжелые наручи, что делал всегда в минуты принятия решения. – Мы недооценили врага. Да мы даже не знали о его существовании!.. И поплатились жизнями своих воинов. Пришло время отомстить. И, если вчера я еще раздумывал, стоит ли ввязываться в новую войну после двух предыдущих, то сегодня говорю вам – собирайте армию. На рассвете выступаем!
– Да, отец, – кивнул Даргерд, стиснув рукоять поясного меча. – Отправить ли новый отряд следопытов вперед?
– Да. И пусть на полночи опережают нас, а по пути оставляют нам зарубки на деревьях.
– Вернулся ли Рун? – спросил Освальд. – Не видел его ни на прощании, ни после.
– Он допустил ошибку, и я приказал ему не возвращаться, пока не исправит ее… – нахмурился Рангвальд, уже сожалея об излишней горячности.
Он много раз вспоминал о следопыте. Но вместе с волнением возвращалась злость, и король каждый раз прогонял мысли прочь, оставаясь верным своему слову. Однако, сколь ни хороши были прочие воины, все же он не мог ни признать, что Рун был не просто лучшим из лучших, он был дорог ему… почти как сын. Впрочем как и Скел.
Услышав ответ отца, братья переглянулись. Руна ценили не только за его знания и умения, но и за преданность королевской семье. В его узких, почти черных глазах таились мудрость и такт. Он приносил самые быстрые и точные сведения, за что король и ценил его. К тому же, немногословного и быстрого словно тень следопыта они давно считали частью своей семьи. И то, что Рун до сих пор не вернулся, было дурным знаком. Но все в армии тремарионцев знали – незаменимых нет. На смену даже самым лучшим приходили другие.
– И все же не стоило отправлять его одного, – нарушил молчание Освальд. – Будет жаль…
– Он вернется! – грубо оборвал его отец, гневно полоснув взглядом, и тише добавил: – Должен вернуться. Или я напрасно потратил на него все эти годы.
Даргерд промолчал, поддерживая решение отца.
– Мы могли бы отправить небольшой отряд следопытов ему на выручку, – решился примкнуть к Освальду Торнвальд и тут же пожалел об этом.
Широкие ноздри отца