губу. – Столько возможностей! Учеба за границей, стипендия, карьера. Все коту под хвост из-за нелепых страхов. Хоть самой иди в класс!
С несносной проказницей, которую я все же любила, нас связывала не менее тесная дружба, чем с ее мамой Вероникой. Хотя, что у одной, что у другой – ветер в голове. С подругой мы вместе с третьего класса. Она переехала в столицу из провинции, и уже в те года только и мечтала о том, чтобы выгодно выскочить замуж. Одни разговоры о шмотках и парнях.
Что у нас было общего? Ничего. Просто новенькую девочку посадили на свободное место. Рядом со мной. Тут уж и не захочешь, а будешь в курсе последних новинок моды и журнальных сплетен.
И пусть мне было неинтересно, я все же тянулась к Веронике. Она единственная, кто замечал меня и не обзывал «толстухой» или «зубрилкой».
Да, – я поежилась, вспоминая школьные годы, – самые ужасные. С вечными насмешками и издевками одноклассников. А еще полным отсутствием мужского внимания. Да и кто посмотрит на полноватую, высокую и нескладную, с брекетами и россыпью прыщей на лице девочку?
Только Веронику мой внешний вид не смущал. Она с легкостью заводила друзей, при этом, не стесняясь использовать их в своих целях. Я понимала, что нужна подруге как фон, на котором ее красота смотрелась ярче. А еще возможность списать домашнее задание и рассчитывать на подсказку во время ответа на уроке.
Но я была не против. Хоть какой-то шанс пообщаться с тем, кто не смотрит на тебя, как на земляного червя. А еще вокруг Веронички постоянно крутились мальчишки. Среди них и тот, о ком частенько я вздыхала перед сном.
Свою первую любовь я пережила в одиночестве. Плача в подушку и терзаясь горькими мыслями о том, что на меня никогда не обратят внимания. Даже с лучшей подругой я не поделилась этой тайной. Не знаю почему. Это мое. Личное. Хрупкое. То, что скрывалось под плотным панцирем спокойствия, которым я закрыла сердце ото всех. Даже от себя.
А с Вероникой мы сдружились крепко. Совершенно разные, со временем стали неразлучны. Именно подруга настояла на том, чтобы я начала ухаживать за собой. С ее легкой руки, ну и косметических средств, моя кожа очистилась, стала нежной и гладкой. К окончанию школы я даже сбросила несколько килограмм, чтобы достойно выглядеть на выпускном вечере. Именно там, стоя в одиночестве у стенки, с завистью глядя, как кружатся в танце и обнимаются счастливые одноклассницы, я твердо решила измениться.
Воспоминания тревожным шлейфом окутали мысли. Но я стряхнула их одним движением. Расправив плечи, решительно направилась к аудитории. Дверь уже почти закрылась, но я успела всунуть в проем носок туфли.
– Позволите? – я нацепила улыбку номер три. Нагловатую, заигрывающую и в то же время немного смущенную. – Не опоздала?
– Проходите, – раздался голос из-за двери.
Поспешив войти, чуть не столкнулась с мужчиной. Остановилась в двух или трех сантиметрах от его груди. Пришлось задрать голову, чтобы увидеть обладателя весьма неплохого набора мышц, спрятанных в светло-серый костюм и белоснежную рубашку.
Ух, ты!
Улыбка номер три трансформировалась в номер один. Мою фирменную. Соблазняющую.
Правильные черты, красивый разлет бровей, серые глаза, надменный излом губ и очаровательная ямочка на подбородке. Ах да, еще соломенного цвета волосы, слегка вьющиеся и ложащиеся крупными прядями на высокий лоб.
Я выдержала паузу, позволяя незнакомцу, как следует рассмотреть себя.
А что, за последние пятнадцать лет я сильно изменилась. Никто бы не узнал в стройной подтянутой брюнетке ту некрасивую школьницу с блеклыми мышиного цвета паклями на голове. Особо я гордилась удачной ринопластикой и подкорректированной формой губ. И уж если сдавать себя с потрохами, то и силиконовыми вставками третьего размера. Умелый макияж. Зря, что ли, моя лучшая подруга визажист и косметолог? Ухоженные волосы. Идеальная кожа. А фигура… Как оказалось, под жировой прослойкой и некрасивыми складками на животе, скрывались очень даже пропорциональные формы. Теперь я тщательно следила за весом, занималась танцами и йогой.
– Вы успели в последний момент, юная леди, – бесстрастно взирая на мои прелести, ответил сероглазый.
Особенно покоробило ударение на слове «юная». И снисходительная усмешка.
Вот гад! – оскорбилась по самое не хочу. – Теперь из принципа не уйду отсюда.
– Так любезно с вашей стороны, вы подождали меня, – пропела я, надевая улыбочку «холодная красавица», – где мне можно присесть?
– Здесь полно мест. Выбирайте любое, – ответили мне, равнодушно пожав плечами.
Удавлю! Брошу! Вот сначала добьюсь, соблазню, а потом тут же брошу!
Походкой от бедра проплыла через класс и устроилась за свободной партой. Преподаватель сел напротив. Через два стола.
– Раз все в сборе, – красавчик выразительно посмотрел на меня, будто я была досадной помехой его выступлению, – начнем. Для начала представлюсь: Грейм тер Ордленд. Декан Ортанской академии по иллюзорному искусству.
Ого! Иностранец? Странное