В твою красивую головку снова лезут глупости?– смеется.
– Уаааааа! Уааааааа! – громкий крик дочери разрывает мой сон на «до» и «после».
Распахиваю заспанные глаза, скатываюсь с кровати.
Сердце распадается на миллион осколков, едва понимаю, что всё что видела, это всего лишь сон.
Обещания.
На душе неспокойно, миллион ножей вонзаются в мою душу. Сегодня пронзительный звук детской сирены «уааа» – слишком необычный, рвет материнское сердце в клочья.
Поспешно бросаюсь к детской кроватке, где спит моё Счастье.
– Есения, девочка моя, что не так? – поднимаю на руки двухмесячную малышку, проверяю подгузник. Сухой. Прикасаюсь губами ко лбу дочери. Теплый, не горячий.
Уже готова вздохнуть с облегчением, что хотя бы нет температуры, но понимаю, что рано радоваться.
Пытаюсь накормить, но дочь не берет грудь.
– Пупсик, что не так? – бессильно плачу. Включаю большой свет, бросаю беглый взгляд на часы. Два часа ночи.
Дотрагиваюсь мягкого живота дочери и понимаю, что что-то происходит. Живот напряженный и горячий.
Рыдания прорываются наружу. Я совсем не готова к подобным трудностям. Паника растекается по крови.
И темная холодная ночь окутывает меня, заставляя трястись и ежиться от страха.
Пытаюсь внушить себе, что слишком остро реагирую на ситуацию, на самом деле всё не так страшно, как малюет черт.
Глажу малышку по макушке.
– Доченька, почему ты не умеешь говорить? Рассказала бы маме, что у тебя болит.
Боль и страх застревают в горле.
Прожигаю молящим взглядом стену, где, за бетонной кладкой, в другой комнате спит мать с отчимом.
Обида царапает сердце. Почему я не могу обратиться за помощью к родной маме?
Делаю шаг в сторону двери, тут же вспоминаю перекошенное лицо отчима.
Родила, не спрашивала. Вот и решай свои проблемы сама!
Мотивы предательства родных не дают мне вздохнуть полной грудью.
Есения продолжает громко плакать и я забываю о матери, бросаюсь утешать дочь.
– Заткнитесь!! – рычит отчим Олег, влетая как ураган в комнату. Выключает свет и уходит прочь, даже не взглянув на малышку.
Она для него как помеха, игрушка, умеющая говорить. Он даже не видит в ней маленького живого человечка.
Кусаю губы, запрещаю себе плакать. Всё равно никто не пожалеет, зато порадуются моей беде.
Набираю на телефон «03».
Вызываю скорую помощь, другой у меня нет.
Врач приезжает ровно через десять минут, осматривает малышку, в серо-голубых глазах которой застыли слезки. Ставит диагноз. Сидит за столом, супится на меня, поглядывает искоса.
– Что же вы мамаша не опытная такая! Неужели нет бабушки? Там в коридоре женские туфли стоят, – смотрит на меня, прищурившись.
– Я… – подыскиваю правильные слова. – Квартирантка. Снимаю.
Как же больно. От этой лжи. От того, что я виновата в том, что дочка сейчас страдает. В мое молоко затесались неправильные продукты.
– Что ели на ужин? – женщина в медицинском костюме глядит исподлобья.
– Что нашла, то и съела, – мямлю едва слышно.
– Точнее!
– Лапшу… с острой приправой.
– Вы как ребенок!!! – возмущается на меня. – Сколько вам лет?
– Двадцать… исполнится через неделю, – отвечаю, пряча тонкие пальцы за спиной.
Врач дает умные советы по питанию. Считает меня настолько глупой? Думает, я не могу в интернете прочитать?
– Нежирные сорта мяса, рыба, фрукты, овощи, кисломолочное. Вы так питаетесь?
– Да, конечно… – улыбаюсь фальшиво.
Педиатр проводит манипуляции, дает рекомендации, уезжает, оставляя меня наедине с грустными мыслями.
– Всё хорошо! – глажу успокоившийся животик маленькой. Заглядываю в ее любимые, покрасневшие от плача глазки.
Уставшая Сенечка тут же засыпает, оставляя меня совсем одну в этом паршивом, злом мире.
– Слава Богу! – глажу пушок на ее головке, облегченно выдыхаю. Выключаю свет и иду на кухню, где уже горит свет.
– Разбудила весь дом! – шипит на меня Олег, сидящий за столом. В боксерах и майке, растрепанный, как обычно. Бросаю взгляд на раковину – пустая рюмка. Уже успел отметить пробуждение.
Даша, не обращай на него внимания! – читаю себе ежедневную мантру.
Как же достал его неопрятный вид. Борзый взгляд.
Делает вид, что он грозный чел, царь зверей. Окатывает меня ледяным взглядом, делает вид, что он – человек, а я -ничтожество.
Не хочу с ним общаться!
Открываю холодильник, ищу что-нибудь съестное на завтрак на полке у мамы.
Вчера я не выходила в магазин, припозднилась