on>
Ледяные варежки
Я скоро надену тапочки,
праздничное пальто
и ледяные варежки.
На площадь выйду, ведь я никто.
И закричу, наверное.
Или пойду домой.
А на своей серой кухоньке
сниму тапочки и пальто.
И лишь ледяные варежки
скажут мне: «Бытиё
никогда просто так не уходит,
на душе не оставив след.
Если ты чувствуешь холод,
Значит, тебя уже нет!»
«Да, конечно, – вздохну я, —
Вот руки немеют уже.»
Мои ледяные варежки
клонят меня ко сну.
Нет, мне незачем площадь,
трибуна мне не нужна.
«Я никто!» – так думать ведь проще.
И мимо людей прошла…
Нет, не сидеть мне по тюрьмам
Ах, какие железные нервы
в Матросской той тишине!
Мне не бывать там, наверное,
я и так всё время на дне.
Дно, оно хуже распада,
дно – поволока сна.
А душа всё просит награды.
Нет, это не про меня.
Про меня королевские мысли,
про меня ожидание, смерть.
Что? Я сумела выжить?
Да нет же. Как пахнет весной!
А там, в тишине Матросской,
может быть, очень темно.
Нет, не сидеть мне по тюрьмам —
меня дно пригрело давно.
Ода острову Сахалин
Если честно говорить о Сахалине,
то нет в нём ничего, окромя глины,
кроме глины, песка и леса.
Нет на острове чудесном интереса,
потому как тот пророс травой:
лопухом, черемшой, малиной,
голубикой, черникой, морошкой
и махонькой редиской на окрошку.
А всё остальное – это море,
и в нём ничего нет, окромя соли,
кроме соли, воды и рыбы —
огромной такой, как глыба.
И глыб у нас тоже много:
утёсы, скалы. Пологом
лежат лишь мелкие долины:
Тымовская и (там где живёт Инна)
славен Долинск град, в нём совсем плохо:
то дома цветные, то горохом
катятся детишки по бульварам
не по древним, золотистым – старым,
а по серым, новеньким, разбитым.
Вот стих свой допишу и буду бита
мэрами всех сахалинских городов.
Ну и ладно. А ведь сколько слов
я хотела написать, но не смогла
(рот заткнула я самой себе), пошла
по острову родному в глину, грязь.
Не хотела пить я горькой. Напилась.
Сахалин не хотел, но обидел
Сахалин обещал, но обидел.
И что обидное – обид никто не видел.
Растительность и та пошла по кругу:
то лопух, то репей – не жизнь, а мука.
«Ну и чёрт на эту жизнь!» – сказал упрямо
тот, кто рядом был. По стойке прямо
я ходила по дорогам Сахалина.
Птицы с неба крикнули мне: «Инна!»
И велели кинуться в болото.»
– Нет на острове болот то, —
я зачем-то птицам отвечала. —
Можно жизнь свою начну сначала?
Ну а остров предлагал позлее выбор:
«По деревням ты пройдись, живых покликай
иль пускайся вплавь по океану.»
– Ладно (я рукой махнула), пойду к маме.
И три дня над могилкой рыдала.
Остров знал всё это, ему мало
было горя моего, он бросил ветру:
«Зачем поэтам жить вообще на этом свете?»
А ветер пошумел и утих.
Поэтому сижу, пишу я стих.
Вот и «Воин Арктический» пишет.
Он тоже достоин. Он слышит.
Деревня дураков
Мы в деревне Дураков
долго жили без мозгов.
– Вы в деревне Дураков
Как живёте без мозгов? —
нам всё время говорят.
Очень