Я сидела возле окна, глядящего на back yard (задний двор) нашего дома в Сан-Хосе и предавалась невеселым мыслям.
Дом был не совсем наш – мы его снимали за 1500 баксов в месяц у довольно симпатичного китайца. Он был просторный – три спальни, кухня и большая жилая комната с камином. В его правом крыле располагался гараж на две машины.
Возле дома возвышалась неопрятного вида пальма, а в закрытом дворе росли розы. Кусты роз достигали высоты двух с половиной метров и цвели обильным цветом. Я и выбрала этот дом из-за роз. Они стояли неухоженные, загущенные старыми омертвевшими побегами и хилыми дичками, но, несмотря на это, были сплошь покрыты изящно слепленными цветками светло оранжевой и алой расцветки.
Прошло уже почти три месяца, как мы въехали сюда. Моими стараниями дом стал похож на деревенскую усадьбу: в правом углу двора по забору кудрявились плети гигантских огурцов, между ними и апельсиновым деревом уместились грядки с дынями, цветной капустой, баклажанами, перцем и пряными травами, а в левом углу, прямо под кустом малинового олеандра, между луком-пыреем и петрушкой во все стороны раскинули свои ветки кусты помидоров.
От невеселых мыслей меня отвлекло нечто, прошествовавшее по электрическим проводам, тянувшимся вдоль забора между столбами соседних участков. Вначале я решила, что это нечто мне померещилось. Надвигались сумерки, и провода темнели нечетким контуром на фоне мглистого неба. Может, подумалось мне, это случайный лист случайной ветки колыхнул мое воображение, которое нарисовало мне хвостатое существо с оттопыренными ушами? Я вгляделась попристальней и увидела завораживающую картину, заимствованную, вероятно, из сказок В. Гауфа: по проводам, цепко хватаясь лапками и балансируя при помощи вытянутого в струну хвоста, ползли крысы, выдерживая интервал в 30 метров. Они шли и шли, появляясь из ниоткуда и уходя в никуда. Чтобы проверить, все ли в порядке с моей головой, я позвала из соседней комнаты мужа, который подтвердил, что да, крысы идут, и, поудивлявшись, ушел обратно заниматься своими делами.
Мой муж, собственно, и был причиной невеселых мыслей, занимавших мою голову.
К моменту описываемых событий мы с ним прожили четыре года в браке и из них три года в Америке. Вначале жили в Иллинойсе, близ Чикаго, а вот теперь, второй год – в знаменитой Кремниевой долине. Муж, имея рабочую визу, занимал должность программиста в быстрорастущей фирме и получал по российским меркам приличные деньги. А я вела хозяйство, обихаживала огород, учила английский, собираясь осенью в колледж, короче, ждала вида на жительство, Грин карт. Ее уже начала оформлять фирма, в которой работал муж. Ждать оставалось полтора года.
У меня немного привязанностей в жизни, а в Америке было и того меньше – муж, кот Пушок, да грядки.
– Программисты – странный народ, не от мира сего, – любил повторять мой муж и, отчасти, он прав, хотя то, что занимало мои мысли на тот момент, казалось не странностью, а трагедией – я узнала, что у мужа в России есть женщина, связь с которой длится уже три с половиной года.
Мой муж алкоголик. Его частые поездки в Россию без меня я объясняла желанием уйти от бдительных глаз и попьянствовать среди знакомых лиц. Но, как оказалось, все, что касалось его поступков, имело потайную сторону – он жил двойной жизнью. И вот теперь передо мной встал вопрос – что мне делать, чтобы попытаться сохранить семью?
Крысиный поток как нельзя лучше иллюстрировал мое настроение во время раздумий.
Результатом размышлений было решение не форсировать события, а оставить все, как есть, до той поры, пока он снова не засобирается в Россию.
День выяснения отношений оказался не таким далеким. Я держала в руках билет до Москвы на его имя, и Россия маячила у нас перед глазами – у него в виде радостного ожидания встречи – у меня как предчувствие надвигающейся неминуемой катастрофы. При разговоре с ним я с удивлением узнала, что он не намерен изменять своим привычкам, а собирается и впредь продолжать визиты к любезной сердцу даме, мне же, по его совету, нужно успокоиться и начать принимать случившееся как данность, тем более, что деваться мне некуда.
Прав он был в одном – деваться мне, действительно, было некуда.
В случае неповиновения передо мной лежали дороги на две стороны. Первая – путь в американские нелегалы, вторая – возвращение в Россию. Первое меня не прельщало, а второе пугало.
– В Америке нужно прожить не менее двух лет, чтобы существование в других местах стало казаться невозможным, – говорили мне знакомые, разменявшие второй десяток лет жизни в штатах.
Они были правы – жизнь в России с холмов Силиконовой долины казалась удручающе убогой. Но не это было причиной страха возвращения. Я панически боялась не найти работу в свои после сорока, а, значит, остаться без средств существования самой и оставить без этих же средств своего ребенка, который пока спокойно заканчивал школу.
В то время как я терзалась вопросами бытия, муж мой пребывал в предвкушении радостей от предстоящей поездки. В его жизни все было отлично: домовитая, всепрощающая