Век. Сергей Ударцев

х вещах, которые она слышала от своей бабушки. Да, в то время вещи ещё могли быть необычными… Она рассказывала про машины на колёсах, которые возили людей по дорогам, очень узким и извилистым. Дороги эти тянулись от города до города, а самих городов было так много, что невозможно было даже запомнить все их названия. Я верил в эти рассказы и мечтал попасть в то время, хоть и понимал, что обратного пути из него не будет. Это была эпоха стабильности: всё шло своим чередом и только в одном направлении. Люди не умели изменять «вектор», но догадывались, что его можно остановить, или развернуть обратно, пусть и не предполагали о возможности его поворота ещё и в прочие стороны пространства. А что меня больше всего привлекало, так это то, что человек мог жить столько, сколько ему захочется, хоть до самой естественной смерти.

      Я вырос. Грёзы развеялись. Детские мечты перестали преследовать моё сознание. Когда закончилась последняя мировая, я вернулся в родной Перистгорск, с его расшатанной экономикой и выпотрошенными до последнего грамма недрами. Задыхающийся от гнёта нелегалов и готовый пойти на переработку вместе с уставшим от бесполезных перемен населением, некогда великий мегаполис доживал последние дни. На фоне войны местные стычки мирных жителей с пиратами выглядели безобидными и не побуждали правительство принимать хоть какие-то меры. Большая часть граждан загибалась от дури, остальные загибались от влияния на них большей части. В общем, картина, которая открылась передо мной, никак не соответствовала моим детским мечтам. Но я приспособился к этому безжалостному миру, с его недоброжелательными принципами и морально разложившимся политическим строем.

      Пытаясь всё исправить, человечество перестало развиваться и бросило все силы на восстановление условий для нормального существования. Последняя мировая выжала соки не только из моей родины; пострадали все – кроме тех, кто зарабатывал на геноциде. Но даже война не принесла столько бед, сколько чёртова аномалия.

      Первый раз это случилось второго августа 2513-го, хотя в точных датах уже нет смысла. Описывать её не то что бы сложно, или страшно – просто кажется иногда, что при попытке восстановить в памяти эти события, происходят новые. Не столь значительные, как поначалу, но всё равно неприятные и всегда пугающие безжалостной непредсказуемостью. Версий о том, что же на самом деле произошло, было много. Кто-то говорил, что это апокалипсис, кто-то заявлял, что природа сошла с ума и хочет избавиться от человечества. Мне же, как реалисту, нравится версия учёных, считающих аномалию последствием применения во время войны квантового оружия. Они объясняют это тем, что баланс материи и антиматерии был нарушен, и привычные нам, хотя и не изученные до конца, законы физики изменились.

      Впрочем, было действительно похоже, что природа сошла с ума.

      В дни Первой Аномалии наблюдались самые сильные изменения привычных нам законов – таких, как гравитация, скорость и направление течения времени, постоянство материи, электромагнитные явления, и многих других. Перевернулись представления об окружающем нас мире, а самое страшное было в том, что человечество потеряло контроль над стабильностью, к которой так долго стремилось. Её вообще не стало. Теперь, проснувшись, ты уже не мог быть уверен, утро сейчас, или ночь, или же то и другое одновременно. Сомнению подвергалось всё, что раньше казалось бесспорным. Люди перестали понимать друг друга. Однажды я искал информацию об одном очень известном человеке, но так ничего и не нашёл – как будто его никогда и не было. Я рассказал о своих безуспешных поисках знакомым, но они не понимали, о ком идёт речь. Всё выглядело так, будто этот человек «выпал» из истории. Мои периодические попытки доказать его существование оборачивались насмешками со стороны большинства, хотя находились и немногочисленные единомышленники. Впоследствии и мне приходилось выслушивать нечто подобное от людей, казавшихся вполне адекватными: они искренне недоумевали по поводу моей неосведомлённости об элементарных вещах. Для меня же эти люди казались пришельцами из другой реальности, в которой совсем иные правила, названия, вещи. Думаю, я выглядел таким же чужаком в их глазах. Теперь же, гуляя по улице, можно увидеть всё, что угодно – от зависших в воздухе предметов до чёрной дыры в стене здания, поглощающей пешеходов, транспорт, дома и даже саму себя. Не то чтобы я видел всё, о чём ходили слухи, но судя по тому, с чем мне всё же довелось столкнуться, я понял, что могу увидеть ещё и не такое, и даже не смогу этому удивиться.