р отметил пройденный путь и вздохнул. Дальше – пропасть Аш, созданная Двуликой, чтобы защитить мир от варваров. По легенде, богиня провела ножом по континенту и коснулась ядовитой жилы в недрах земли. Освобождённые пары́ заполнили пропасть до краёв и поднялись к облакам, отгородив Крапчатые земли от Далёких берегов смертоносной стеной. Никому не удалось преодолеть пропасть за всё время её существования.
Горбач изогнул шею, почесал клыками лапу и тряхнул головой. Поводьев он слушался плохо, и Дауру казалось, что животное считает двух наездников на своей спине поклажей. Просить караванщиков о помощи было бесполезно: ни один житель Крапчатых земель не сядет спиной к чужаку. Обычаи местных мало чем отличались от варварских. Здесь даже бесценных не уважали. Поэтому Даур удивился, когда получил заказ от рао, но не стал упускать шанс побывать у правителя Восточного предела. Такое приключение раз в жизни случается! Даур сначала сомневался, стоит ли брать с собой племянника, но Шор наотрез отказался сидеть дома.
Даур оглянулся. Мальчик, сложив руки на груди, сонно покачивался в седле. Окружающие пейзажи действительно наводили тоску, а до руин Южной империи караван пока не добрался. Раньше Шор коротал время, пытаясь открыть свою шкатулку, но делать это на глазах у крапчатников было рискованно. Даур много раз предлагал племяннику помощь, правда, уже скорее в шутку. Шор давно решил, что добудет дар Двуликой самостоятельно.
Караван пересёк остатки горного хребта и по узкой каменистой тропе поднялся на овальное плато. Даур привстал на стременах: вдалеке пейзаж разреза́ла красная завеса над пропастью Аш. Даур вздохнул: красивые виды – это всё, на что он мог рассчитывать. Крапчатники рьяно охраняли подступы к краю мира, считая, что там спрятан путь на небеса.
«Странный путь. По слухам, если бросить в ядовитый туман кусочек стали, она зашипит и мгновенно заржавеет. Что ж, по крайней мере, я увидел пропасть Аш».
Даур утешился мыслью, что он один из немногих бесценных, кто посетил Крапчатые земли. Второй раз он на такое путешествие не отважился бы.
– Шор, просыпайся, – позвал Даур, потрепав племянника по руке.
Шор протёр заспанные глаза и зевнул.
– Приехали? – спросил он с надеждой.
– Сам посмотри. Видишь шатёр в центре плато? Белый, с красными завитушками? Это шатёр рао. А вон там, по краям, шатры посыльных от кланов и приближённых.
– Ух ты! А вон там яхчал! – Шор указал на песчаную постройку в стороне от шатров. – В нём летом хранят лёд. Яхчал ещё имперцы придумали.
Племянник наклонился, будто попытался рассмотреть занятную постройку поближе, а сам прошептал:
– Караванщики говорили, что рао совсем плох. Не ест, не разговаривает. И с каждым днём ему всё хуже и хуже.
– Надеюсь, слухи о его болезни преувеличены, – так же тихо сказал Даур. – Если он умрёт… Не хотелось бы находиться здесь, когда начнётся борьба за власть.
– Это у нас народ распускает слухи, стоит принцессе чихнуть, а крапчатники не особо разговорчивы, без причины обсуждать не стали бы. Здесь происходит что-то нехорошее, – пробормотал Шор.
Даур нахмурился.
– Продолжай слушать. И помни…
– Делать вид, что не понимаю их язык, да-да. Что бы ты без меня делал? Наш переводчик ужасен, – фыркнул Шор.
– Куда ему до Шора Всезнающего!
Шор пихнул дядю в спину и гордо задрал подбородок. Парень говорил на шести языках, два из которых выучил за время путешествий. А ведь ему всего четырнадцать лет!
Караван остановился. Даур спрыгнул с горбача и с наслаждением потянулся, отчего захрустел, кажется, весь позвоночник.
– Сейчас бы окунуться, да, Шор?
Мальчик кивнул. Но, вместо того чтобы дать путешественникам отдохнуть и перекусить, крапчатники отвели обоих в шатёр. О традициях гостеприимства тут и не слышали. Даур успел только завязать в низкий хвост растрёпанные волосы. Шор украдкой сунул нос под мышку и поморщился.
«Побриться бы, смыть с лица пыль, а по-хорошему – поспать и переодеться в чистое… Что ж, мы приехали не перед принцессой красоваться».
Даур вошёл в шатёр, взглянул на рао и понял, что крапчатники действительно не болтали попусту. Рао умирал. Его глаза налились кровью, вены на лбу вздулись, а блестящее от пота лицо отекло, и кожа на нём натянулась, как на барабане. Старческое свистящее дыхание прерывалось надрывным, задыхающимся кашлем. Правитель Восточного предела лежал на горе подушек, окружённый десятком безымянных наложниц. Шатёр охраняли копейщики. Несколько слуг, смиренно склонив головы, поглядывали на гостей с любопытством.
– Даур, – едва слышно окликнул Шор, спрятавшись за спиной Даура. – Что с ним?
– Я не знаю, – ответил тот. Он сохранил дружелюбное выражение лица, сделав вид, что восхищается обстановкой, а сам за это время успел осмотреться. Над столом с яствами летали мухи. Подушки рао пропитались кровью. И хоть в шатре сильно пахло благовониями, их аромат не скрывал кисловатый душок разложения. Либо крапчатники кого-то недавно хоронили,