памяти срабатывает здесь с повышенной силой. Культура испытывает огромные перегрузки, но тем совершеннее оказываются ее достижения, тем ярче – воздействие парадоксальной гармонии антитез. Прошлое – настоящее – будущее предопределяют само понимание музыки, стиля и жанра.
Глава вторая
Основы музыкальной поэтики – барокко и XX век
Концепция музыки
Классический постулат целостности искусства с непременными требованиями единства стиля и жанра, их подчинения строгой иерархи ческой системе, обязательными критериями которой служили известная изолированность, чистота, отделенность и ограниченность жанрово-стилевых средств, – не раз возникал в разных вариантах в процессе исторического развития. Эта эстетическая «программа» предполагала гармоническую правильность, уравновешенное единство. Однако реальное существование подобной «программы» в истории оказалось либо несбывшимся теоретическим пророчеством, либо обернулось очень сложными, опосредованными формами, имевшими мало общего с чаемыми результатами. В сущности, лишь музыкальный классицизм создал ту «универ сальную гармонию», о которой мечтали его предшественники. В идеальном равновесии венской музыкальной классики были обретены провозглашенные принципы умопостигаемости эстетического объекта, создан универсальный язык, разведены концепции стиля, жанра, техники композиции, которые ранее переплетались в «причудливой гармонии антитез» барокко. Во многом это стало возможным благодаря созданию концепции «абсолютной музыки», установившейся в конце XVIII в. и предполагав шей эмансипацию музыки как искусства, ее имманентную логику и смысл, не зависящий от какого-либо «посредника» [178].
При этом идеальная хрупкость искомых представлений осознавалась даже композиторами, достигшими, казалось бы, пре дельной чистоты музыкальной выразительности, ясности художественного объекта. Об этом говорят даже конкретные музыкальные детали – преходящесть классического равновесия запечатлена в звучании «волшебной флейты» Папагено, в примененной Моцартом стеклянной гармонике. Эти светоносные тембры словно намеренно очищены от материальной весомости собственно звука, перестают быть его носителями, становятся сим волами нетленной гармонии. Затем – с призывом «Обнимитесь, миллионы», звучащем в финале Девятой симфонии Бетховена, классический идеал исчерпывает себя: музыка, переставшая на время нуждаться в слове, вновь обращается к нему, а симфония, должная воплотить идею «абсолютной музыки», порывает с ней.
Иллюзорное единство классической системы поддерживалось самыми разными средствами и, пусть на краткий миг истории, воплотилось в художественной практике.
Но для эпох перелома характерно полифоничное, множественное представление о музыке, искусстве, культуре. Если ориентация на соблюдение правил предполагает формирование представления об искусстве