hasis>
Пролог
Дарует ли судьба второй шанс на спасение души?
5-й год правления эры Дракона
Клото сидела на каменном выступе в пещере и терпеливо плела нить судьбы одного из смертных существ, что вскоре возродится на земле. Мойра тщательно перебирала тонкую золотистую прядь, разглаживая и заламывая в местах, служивших своего рода переломными моментами в судьбе. Старуха изредка кидала тоскливые взгляды на сестер, которые, крепко обняв друг друга, спали, соприкасаясь лбами. Мерцание, что пронизывало их, окутывало мойр серебряным светом, из года в год становившимся все сильнее. Истинная магия сестер пробуждалась, способная уничтожить своего прародителя – Интстроха – первое божество, воссозданное из пыли и мрака.
Клото чувствовала: скоро одна из сестер скинет оковы сна и явится к ней, чтобы повелевать нитями судьбы и переделывать те, что отдавала Смерть. Проклятые и прогнившие души Хлоя – карающая дева – делала своими вечными рабами и придавала им истинную форму порока: они становились мрачными тенями с удлиненными руками и ногами, неспособными в полной мере контролировать свои тела. Смерти нравилось наблюдать за страданиями некогда живых существ. В отличие от сестер, Алкесты и Сенсии, Хлоя славилась своим нездоровым желанием убивать, оправдывая себя тем, что делает это во имя справедливости и во благо тех, кто не сошел с верного пути.
Камо́лы – смертные титаны, души которых так искусно уничтожала Смерть, возрождались в ужасающих обличьях, предав истинную природу. Пожирая себе подобных, они уподоблялись божественным предкам, чтобы возродить новую эру и истребить орков, которые считались врагами испокон веков. Они так и не смогли смириться, что воины сильнее их. Но камо́лы не знали, что осталось всего несколько десятилетий, прежде чем они умрут, оставив после себя лишь горечь ужасающих воспоминаний, которые не дадут их душам спокойно уйти в Забвение.
Священный огонь, что пробудился пять лет назад, даровал и Вреклингу – континенту жизни и смерти, и Аванти́ну – континенту огня и пепла, безграничную власть, что удерживали в своих руках Селестия и Михаэль. Дриада, в жилах которой с рождения бушевала первородная магия отца, смогла избавиться от проклятого дара и обрести истинную сущность. Потомок дракона трепетно относился к супруге и всячески пытался ей угодить. Они возродили континенты, стерев огнем всю ненависть и пороки, укоренившиеся на землях. Дриада и дракон воссоздали могущественную державу.
Но оставалась Пра́нта – континент желаний и страхов, где еще не был выбран правитель, способный повести жителей за собой. Клото́ знала, что вскоре на этих землях возродится потомок Бальтаза́ра – одного из могущественных демонов, которому не суждено было прожить счастливую жизнь. Всю его сущность переполняли злость, ненависть, черствость, жажда власти, что не смогла искоренить даже любовь. Наоборот, это жгучее чувство только распороло швы, которые демон небрежно накладывал на свое кровоточащее сердце.
Клото́ умело перебирала старческими пальцами нить судьбы сына Бальтаза́ра, мерцающую ярким светом при каждом прикосновении, заставляя мойру щуриться. Вся прядь была в заломах и изгибах, что говорило о непростой судьбе существа, которое никогда не сможет обелить имя отца, когда-то силой хитрости желавшего умертвить правителей Вре́клинга и Аванти́на.
Бережно положив нить судьбы демона, Клото вскинула руки вверх. Вокруг ее худых запястий обвились еще две золотистые судьбы, тянущиеся друг к другу, при каждом прикосновении искрящиеся, и, шипя, разлетелись в стороны. Разные сущности, тесно связанные, но не догадывающиеся об этом.
Мойра крепко сжала обе нити и замерла, чтобы не пропустить момент, когда сможет возродить каждую. А пока ей оставалось только ждать, когда сестры проснутся и даруют освобождение, которое вскоре будет уготовано каждому смертному существу.
Глава 1
Сатана, пришедший по грешные души, или Ангел, пытающийся спасти их?
15-й год правления эры Дракона
Мулцибе́р
Я провел ладонью по лицу и устало выдохнул. Ненавидел свою сущность всей душой, но с годами научился принимать ее и использовать во благо. Магия отзывалась на любое настроение: стоило заплакать, как багровая поволока заключала тело в нежные объятия, стоило испытать злость или обиду, как острые щупальца тянулись в сторону врага, стараясь поразить его в самое сердце. Но я научился контролировать ее, контролировать свои эмоции. Выражение лица стало нечитаемым – каменная маска безразличия, скрывающая разбитую на мелкие осколки детскую душу. Мне было одиннадцать, когда начался ад.
Я был изгоем среди родных. Тот, чье имя произносили со скрежетом на зубах. Дьявол, которому не суждено было выжить. Однако у Смерти имелось другое мнение на этот счет. Когда я появился на свет, младенческого крика не последовало – лишь хриплое дыхание вырывалось из горла новорожденного. Мать, лежавшая вся в крови, кричала от осознания того, что ее ребенок умирает. Цепляя дрожащими руками кожу, царапая плоть до кровавых