Не знаю, как обстояло дело на других курсах и факультета, но студенты нашего потока Энергофака почти все поголовно были влюблены в эту преподавательницу. Во всяком случае так мне казалось.
Она одевалась очень аккуратно и модно, внутренний мир ее был богат, как и физический облик и тело были совершенными – во всяком случае в восприятии студентов второго курса; так что и парни и девушки глядели на нее с затаенным восхищением, отслеживали каждое ее движение на лекциях – и когда она прохаживалась по перед доской, слушая ответы учеников, и когда садилась за стол, чтобы сделать записи в своем журнале.
Те из студентов, что сидели на передних рядах, имели возможность тайком наблюдать за ее крепкими бедрами, прижатыми друг к другу, выступающими из-под подола платья, когда она сидела за столом и что-то записывала в журнале. Платье тоже плотно облегало ее стройное тело и ноги, однако оно было достаточно коротким и позволяло рассматривать урывками, когда она была погружена в свои дела не только стопы, голени ее ног, но и сомкнутые бедра, прикрытые прозрачной тонкой тканью колготок, которые делали эти ножки лишь соблазнительнее, давая большой простор юношескому воображению, как и запах тонких духов, постоянно исходящий от нее. Но, несмотря на свою сексуальную внешность, у нее был сильный и независимый характер; и в институте, на кафедре все ее уважали как учащиеся, так и преподаватели. О ней говорили, что она является одним из самых способных молодых специалистов, и скорее всего не долго будет оставаться с нами, в нашем институте. Увы, так это и произошло впоследствии, что ее в конце концов переманили в один из центральных вузов Союза – она уехала далеко из нашего уездного городка.
Она никогда не приходила в одном и том же наряде, каждый день меняла свой туалет, одеваясь в разные стили и фасоны, хотя выбор был не столь уж богатым – пять или шесть перемен одежд, но она не одевала два дня подряд одно и тоже платье как это делали другие преподавательницы, появляясь в одной и той же привычном облачении и даже по праздникам не стремясь выглядеть обновленными.
Наши девочки считали, что у нее безупречный вкус, мальчики тоже обращали внимание на ее одежду. Но меня, и я больше чем уверен что и остальных ребят, привлекали, в первую очередь, ее физический облик, внешняя привлекательность, фигура, ее ноги и восхитительные бедра.
Но это было обычным делом для для молодых парней. Все девушки с пышными формами, особенно когда они облачались в спортивные одежды привлекали внимание ребят, как и молодые преподавательницы.
Я любил урок математики, поэтому был у нее на хорошем счету.
Ну а после того, как я стал победителем в городской олимпиаде по математике, когда все учителя поздравляли меня, я был несказанно рад тому, что и она стала с еще большим уважением относиться ко мне. В то время как я, когда сидел на ее уроках, как и большинство парней, думал в основном о ее ножках и о том, каким счастливым должен быть человек, которого полюбит эта женщина и будет проводить с ней жаркие ночи.
Когда в октябре студентов направили на сбор хлопка в южные области Кыргызстана, мы оказались в Ноокенском районе, разместившись в здании сельской школы колхоза Кызыл-Жылдыз.
Среди группы преподавателей, которые следили за порядком, была и она. С самого начала хлопковой страды наш физрук Хайдар Захарович назначил меня кем-то вроде своего заместителя, так что я почти не собирал хлопок, а следил за хозяйственными делами, чтобы у наших поваров были всегда наколотые дрова, имелись все продукты – Хайдар-байке брал меня с собой, когда ездил на колхозной полуторке, закрепленной за нами за товаром в райцентр или в сельсоветы, на склады.
Случилось это в середине хлопкового сезона, когда уже прошло две недели, и оставалось еще столько же времени до конца сезона сбора хлопка.
Однажды вечером старшие товарищи на нашей базе были встревожены тем, что одна из самых лучших сборщиц хлопка нашей школы, маленькая и хрупкая Рита вместе с подругой Зулейкой куда-то запропастились.
И тогда преподавательница, позвав меня с собой, пошли на поиски пропавших в сторону полевого стана. Я знал, что с ними не произошло ничего страшного, просто они уже успели познакомиться с местными девушками и парнями во время вечерних концертов и скорее всего кто-то из этой компании пригласил их к себе в гости.
Но наша математичка была уверена, что девочки остались где—то на хлопковом поле – возможно, собрали так много хлопка, что не успели к месту сбору, куда подъезжал трактор с прицепом – наверное, опоздали, после чего, спрятав собранный хлопок в густых зарослях, среди кушерей хлопчатника, сами пошли по своим делам.
Но я не возражал, раз она хотела прогуляться к дальним полям, отстоящим у самого подножия холмов.
Я был своим человеком на этом полевом стане; привозил обед туда в больших чанах-автоклавах на колхозной полуторке, закрепленной за нашей школой, а когда машина была занята, то приходилось добираться на повозке, в которую запрягали ослика – этот транспорт предоставлял нам старый дехканин Эргеш-аба, который жил