ремень из петель брюк, оборачиваю вокруг шеи и затягиваю как можно туже. Воздуха не хватает, сердце бьется медленно, еле слышно. Очередная затяжка ремня отключает сознание, вспышка и рябь перед глазами.
Воспоминания накатывают и мучают меня. Чертовы таблетки…
– «Ман…честер»– двадцать три доллара за акцию. «Манстер»– сто один доллар. «Дженерал моторс» – тридцать четыре доллара, двадцать…
– Арчер, что ты делаешь! Сукин сын, прекрати!
– Уйди, тебя больше нет… девять цен…тов…
– Твоя агония убьет тебя, больной ублюдок!
Моя рука тянется к нему. – Трой… – хриплю, скулы уже онемели. – Трой… скоро… скоро… – Не могу сказать больше ни слова. Закрываю глаза.
Мое тело лежит без движения, лицо покрывает испарина, наконец-то меня отпустило. Сквозь воспаленные веки, ощущаю прохладу щекой, не могу пошевелиться. В комнате темно, вижу, как падает тень приглушенного света, в приоткрытую дверь. Наблюдаю, как босые ступни, с изящными пальчиками покрытые красным лаком ступают по полу. В комнату вплывает бледная Ненси.
– Арчер! Нет! – в комнате загорается неоновый свет. Ненси подбегает ко мне, окутывая своим нежным запахом духов и чего – то домашнего, родного, не могу разобрать. Она старается поднять меня.
– Ну же, очнись, не смей…
С усилием приподнимаюсь и карабкаюсь на кровать, в горле пустыня.
– Воды…
Ненси подносит к моему рту бутылку и помогает снять разорванную одежду. Делаю жадные глотки, откидываясь на подушки. Она обрабатывает и дует на мои воспалённые раны.
– Неужели Шелли смогла так взбодрить тебя?
– Верно, – хватаю Ненси в охапку, укладывая ее рядом. Она целует меня.
– Чевис, девочки ранимы, в мире столько дерьма.
Я пропускаю пряди ее белокурых волос сквозь пальцы, тяжело дыша.
– Девчонка фальшивит… Ей не место здесь.
– Дорогой, мы выживаем, как можем, тебе ли не знать. – Ее ладонь скользит по моей груди и плавно движется к поясу брюк. Перехватываю ее руку. Она понимающе кивает, – сегодня трудный день, тебе необходимо поспать.
– Я дал тебе денег, Ненси, почему ты все еще здесь? – Приподняв ее подбородок, замечаю в печальных голубых глазах слезы. Она уткнулась в мою ладонь, рвано вздохнув.
– Я не могу оставить это место: здесь моя жизнь, мы все как сестры, понимаешь? Не хочу жить без них.
– Вы все сдохните здесь рано или поздно.
– Чевис, пожалуйста, сегодня на моих глазах убили падре. Я еле унесла ноги перед приездом копов. В городе творится безумие.
Малышка, зачем ты согласилась на это? Ты не должна была быть там.
– Здесь небезопасно.
– Знаю-знаю. Обними меня покрепче, я так устала…
Комната погружается в темноту, я засыпаю…
***
Справедливость судебного процесса в отношении себя самого я наблюдал один раз – в детстве, когда тюремный психолог счел мое деяние непредумышленным.