принялась размазывать его по руке, ожидая конца службы. Хотелось уже как можно скорее выйти на свежий воздух, а лучше – прогуляться по округе, чтобы насладиться приятным летним утром. Но тетка конечно же не позволит, ведь Эван еще надо сделать дела по дому.
– Идем, – костлявая рука грубо дернула за предплечье, вырывая из сонных размышлений. В духоте и дыму от свечей немудрено было задремать где-нибудь в темном уголке на скамейке. Интересно, чтобы тетка сказала на это? Представив ее строгое морщинистое лицо, искаженное праведным возмущением, Эван, не сдержавшись, улыбнулась. Острый локоть тут же больно пихнул в ребра.
– Бесстыжая, – прошипела тетка, оглядываясь по сторонам, – грешно смеяться в божьем доме!
– Разве радость смертный грех? – недоумевала она, заплетаясь в собственных ногах, пока ее тащили к выходу.
– Поговори мне еще… Стыдись, Эван!
Водянистые глаза, затронутые неизбежной старостью, осуждающе глядели на девушку из-под тонких седых бровей. Женщины стояли прямо у деревянных дверей церкви, солнце заливало площадь перед ней, а ветер приятно обдувал, даруя утреннюю прохладу.
– Я стыжусь, тетушка, – тихо произнесла Эван, выдержав взгляд, после чего понуро опустила голову.
Ответ устроил ее богобоязненную тетку и, наконец, она затопала по пыльной тропинке, ведущей прямиком к небольшому поселению. Девушка стянула легкий платок с головы, позволяя локонам рассыпаться по спине. Молодой парень, идущий им навстречу, улыбнулся, бросая такой взгляд, что внутри у Эван запульсировал жар прямо в груди. Знала она этого красавца с загорелой кожей и темными глазами в обрамлении черных длинных ресниц – подмастерье кузнеца. В свои девятнадцать влюбляться по-настоящему ей еще не доводилось, однако очень уж хотелось. И, кажется, улыбчивый парень, прошагавший мимо отлично подходил на эту роль. Ветер подул в лицо, а Эван слегка помотала головой, чтобы волосы красиво легли на плечи, после чего взмахнув ресницами, посмотрела прямо в глаза кузнецу. И тут же огребла…
– А ну, собери патлы! – одернула ее тетка, не давая даже помечтать о молодом кузнеце. Вздохнув, Эван послушно повязала локоны в хвост все тем же платком. Интересно, почему он ей улыбнулся? Может понравилась? А почему бы и нет? Надо бы завтра поутру выйти пораньше двор мести, наверняка он пойдет в кузню той же дорогой, как раз мимо их дома. Вот только чтобы надеть? Слишком нарядиться не получится, кто же ходит убираться да курей кормить в праздничном сарафане? Тетка точно все поймет и потом заставит пол дня молиться на коленях перед иконами, а этого Эван вовсе не хотелось.
– Лишь блудницы мужиков привлекают растрёпанными космами, – продолжала нудеть она, угрюмо ссутулившись. Иногда молодой девушке казалось, что тетушка постарела раньше времени из-за своего сварливого характера. Но жаловаться на нее и правда грешно, кривить душой Эван не стала бы. За всю свою жизнь она никогда не знала нужды. Дома всегда были горячая еда, теплая постель и игрушки в детстве. Лишь ласки дать она не могла –