и минимального участия государства в общественной жизни. Наоборот, либерал – это борец за расширение полномочий государства ради прогрессивных целей, социальной справедливости. Классические же либералы верили в индивида, в его способность с помощью рыночных механизмов достичь успеха. Новые «либералы» не верят в самостоятельного индивида: доброе государство, руководимое добрыми людьми, – оно, а не капитализм, наш спаситель от нищеты, дискриминации и голода.
Милтон Фридман относился к тому интеллектуальному меньшинству, которое верило в индивида. Даже когда слово «либерал» потеряло свое прежнее значение, Фридман продолжал называть себя либералом. По его мнению, вопрос в высказывании президента Кеннеди следует переформулировать в два отдельных вопроса. Что граждане могут сделать с помощью государства для достижения своих индивидуальных целей, не нарушая свободу других? И как следует ограничить полномочия созданной нами власти, чтобы государство не превратилось в монстра Франкенштейна?
Начнем с последнего. По мнению Фридмана, общество в политике должно следовать принципу ограничения и рассредоточения государственной власти. Власть должна быть максимально децентрализована: большинство полномочий федерального центра лучше передать штатам, а еще лучше – округам. В конце концов, если тебе не нравится политика какого-то штата или округа, ты можешь сменить прописку. Но если тебе не нравится политика, навязываемая сверху всем штатам сразу, то сменить место проживания станет значительно сложнее. Основной функцией государства должна быть защита свободы: оборона от враждебных соседей, сохранение внутри страны закона и порядка, обеспечение выполнения контрактов между частными лицами, поддержание рыночной конкуренции.
Сторонники централизации государства выступают за то, чтобы правительство получало еще больше полномочий. Они считают, что таким образом социальные программы по созданию всеобщего счастья станут эффективнее. Но когда власть получает обширные полномочия, возникает риск, что ими могут воспользоваться люди с сомнительными намерениями: вчера в правительстве доминировали сторонники добра, а сегодня – зла. Люди, вручившие обширные полномочия благонамеренным политикам, рискуют их предоставить также и негодяям. Только сознательно ограничивая государство и полагаясь вместо правительственных инструментов на частную инициативу и добровольное сотрудничество, общество может сохранить свою свободу от посягательств монстра.
В конце концов, существует и прагматичная причина, по которой нам следует ограничивать государство. Достижения науки, архитектуры, литературы, живописи – это достижения индивидов, а не чиновников. Покорение новых высот в культуре невозможно по указу монарха или президента. Зато по их предписанию возможно достичь единообразия: в еде, одежде, жилье, образовании и т. д. Разнообразие в итоге будет уничтожено стандартизацией, эксперимент и инициатива – приказом, прогресс – стагнацией. Без поддержания институтов конкурентного капитализма невозможны ни свобода, ни прогресс.
Политическая свобода невозможна без экономической
Существует представление, что политика и экономика не связаны между собой: любое политическое устройство совместимо с любым экономическим. Но связь между личной свободой и экономическим устройством общества все-таки есть. Экономическая свобода – это часть свободы в широком смысле, без свободы торговать, предпринимать, изобретать не может быть и политической вольницы.
Несколько примеров из американской повседневности. Государство принуждает гражданина отдавать 10 % дохода на обеспечение пенсионного страхования. Правительство штата запрещает человеку быть парикмахером, если у него нет лицензии на эту работу. Продавец в Калифорнии попадает в тюрьму за продажу товара ниже цены, установленной производителем.
Во всех этих случаях правительство – хоть федеральное, хоть региональное – покушается на свободу: принуждает под угрозой судебного преследования делиться доходом, запрещает под страхом наказания вести трудовую деятельность, угрожает уголовной ответственностью за следование рыночному ценообразованию.
Таким образом, государство не просто ограничивает экономическую активность, оно также покушается на личную свободу угрозами судебного преследования.
Отсюда, от противного, можно вывести важность капиталистических институтов: освобождая граждан от регуляций хозяйства, мы также обеспечиваем им и общую свободу. Поэтому сильный частный сектор – это необходимое условие для защиты от тирании правительства. Основа этого сектора – взаимообмен. На нем строится не только свободное хозяйство, но и свободное общество.
Общество – это великое множество самоуправляемых хозяйств. Каждое из них нуждается в другом хозяйстве – кто-то производит, другие обменивают, третьи покупают. Каждое хозяйство начинает координацию с другими группами на своих условиях, преследуя собственные интересы. Эти хозяйства теоретически могли бы быть закрытыми и работать только на себя, на обеспечение исключительно