я языки пламени со своих крупных листьев на невинную траву возле их величественных корней.
Черный дым поднимался выше небес, превращаясь в очередное темное облако, из которого довольно быстро образовывался ураган и вновь атаковал ни в чем не повинные земли.
Корни великих деревьев пронизывали почву. Их вьющиеся ветки протыкали все на своем пути, сплетаясь в замкнутые ворота, дабы сохраниться от страшного огня.
Ураган настигал бескрайнее море, создавая шторм. И вот они уже вместе неслись с убийственной скоростью на соседнее поселение.
Вода тушила пожар, но топила города. Огонь высушивал земли, но сжигал безвинные дома и их жителей. Ураган сносил с лица земли целые поля и деревни, а леса безжалостно продолжали прорастать своей густотой все выше, закрывая собой последние лучи солнца.
Борьба четырех стихий друг с другом не прекращалась уже миллионы лет. Это было главной особенностью планеты Стирхея. Четыре стихии перемешались друг с другом еще с начала времен, не давая спокойно жить.
Ураганы с бесконечными дождями сменялись засухой и пожарами. Пожары кончались с началом длительных проливных дождей, что создавали реки, перерастающие в моря и океаны. С началом солнца появлялась первая растительность. Вода уходила, наступало спокойствие и умиротворение, пока молодые леса не прорастали к небесам, создавая мрак и вечную темноту, что продолжалась до прихода следующего тайфуна.
Миллионы лет люди были вынуждены жить по воле стихий, пока однажды на планету Стирхея не снизошло смирение Богов.
Солнце опустилось за горизонт, и небосвод окутал бархатный сумрак. В этот момент магическая мантия ночи начала спускаться на землю. Сначала едва заметно, словно легкая роса, мерцание охватило листики деревьев и травинки, обреченные на звездное сияние. Каждая капля росы, каждый лепесток и каждый клочок земли отражали свет, который, казалось, исходил из самой сердцевины мира.
Небо вспыхнуло тысячами огоньков. Звезды вмиг стали ближе, их свет лился каскадами, падающими на мир. Казалось, что даже воздух начал струиться и переливаться, подобно мягкому шелковому туману, в котором плавали искры.
Слегка покачались деревья, и их кроны засияли, словно в каждой ветке таилась сотня маленьких светильников. Вода в реках и озерах заиграла радужными огоньками, а каждое движение рыб создавало целые волны серебристых вспышек. Песчинки поднялись в воздух, покорившись силам ветра. Они оставляли за собой маленькие следы светящейся пыли, образуя в воздухе мерцающие дорожки.
На мгновение все вокруг замерло в этом шелковом сиянии. Ни звука, ни движения – только это фантастическое свечение, которое словно остановило время, превратив все вокруг в безмолвное царство магического светопреставления.
Пламя слилось с грозовой тучей, отразившись в вышедшем из берегов море, и искра молнии ударила в высокое дерево. Четыре стихии слились.
Солнечный день. Тепло.
Пел легкий моросящий дождик, и танцевала свежая только что взошедшая трава. Впервые на Стирхею пришел покой.
На зеленой опушке под почерневшим от удара молнии деревом появилось странное движение. Силуэты напоминали группу маленьких детей, играющих под кроной погибшего дерева. Издалека было неясно: трое их или больше. Но подойдя ближе, оказалось, что это четыре маленькие девочки, последняя из которых совсем малышка лежала укутанная в плетеной колыбели. Это были четыре сестры, как капли воды похожие друг на друга.
В тумане времени, когда мир был молод и первоздан, Боги возжелали принести в него гармонию и силу. Они взирали с небесных высот на кипение стихий и видели, как хаотическая энергия грозила разрушить все живое. В своем божественном совете они приняли решение: даровать мир четырем сестрам, способным подчинить себе волю стихий.
Старшую девочку лет пяти звали Орилла. Она босыми ножками бегала по влажной от дождя траве. Ее светлая кожа поблескивала на теплом солнышке и казалась бархатной и невероятно мягкой. Ее светло-русые волосы были растрепаны и запутались, закрывая игривый серый взгляд.
Две другие сестрички были помладше. На вид им было года три. По всей видимости, они были двойняшки. Отличить друг от друга их было бы невозможно, если бы у одной не вились до самого пояса крупные кудряшки. Ее имя было Майри. Лония была точной ее копией, но отличалась прямыми волосами и более спокойным характером. Волосы их были немного светлее, чем у старшей сестры, и отливали зрелой пшеницей. Их светлая кожа была такая же бархатная, но на вид еще сохранила детский румянец на щеках, а кругленькие глазки сияли голубым, подобно утреннему небу.
В компании старшей сестры они прыгали по траве, придерживая подолы своих тряпичных серых сарафанов, больше напоминающих мешки.
В плетеной колыбели лежала Вента – самая младшая из сестер. Ей едва было больше года. Розовые щечки Венты переливались от росы, а на лысой головке только начинал расти белый пушок. Ее детские глаза еще не набрали определенного цвета и отдавали непонятным серо-коричневым оттенком.
Четыре маленькие сестры сидели под старым деревом, наслаждаясь