унылое, застиранное до серости белье – не бельё, а серьё; наверно, даже самые живописные цвета, попав сюда по ошибке или по недоразумению, немедленно блекнут и вянут от одного соседства с черно-серым окружением. Торопливые женщины в платках, париках, заботах. Серьезные девочки в старушечьих кофтах и длинных выцветших юбках над серыми чулками – старшие дети в семье, сызмальства обреченные тащить на худеньких плечах тяжкое бремя помощи измученной работой, хозяйством и ежегодными родами матери. Маленькие стайки школьниц в форменных серых блузах, которые кажутся почти цветными от оживленных девчоночьих лиц и добавляют малую капельку яркости чересчур чопорным улицам. Здесь, как в рыцарском ордене, не столько живут, сколько служат. Служат Всевышнему, долгу, предназначению…
Заприметив наконец стоянку, я принялась втискивать «Шевроле» в тесное пространство между столбом и большим мусорным баком. Получилось не сразу. От толчков взад-вперед проснулся дремавший на пассажирском сиденье Мики, протер глаза, недовольно осмотрелся.
– Куда ты меня завезла? Это что, Газа? Рамалла?
Я фыркнула:
– Размечтался! Рамалла побогаче будет. Бней-Брак.
– Бней-Брак… – он потянулся. – Напомни только, что мы тут забыли?
– Я же объясняла.
– Ты объясняла, но я не понял.
– Меньше бухал бы, был бы понятливей.
– Ну вот, завела шарманку… – он натянул на физиономию выражение безответной жертвы, смирившейся с ежедневными издевательствами.
– Я хочу, чтобы он вернулся. Чтобы вернулся мой муж Мики Шварц. Поэтому мы здесь. Теила сказала, что если и это не поможет…
– То что? Пристрелишь меня? – Мики горько покачал головой. – Может, оно и к лучшему… Ну зачем ты мучаешь тачку? Она у тебя сейчас на дыбы встанет.
– Так не влезает…
– Не влезает… Подожди.
Он выбрался из машины, уперся в бак спиной и неожиданно легко сдвинул его на полметра. Силищи Мики Шварцу по-прежнему было не занимать. Проблема заключалась в другом: мой партнер никак не мог свыкнуться с нормальной жизнью, на которой настаивала я. Адреналиновые наркоманы еще безнадежней героиновых: вторых иногда вытаскивают, в то время как первые, оставшись без постоянной подпитки опасностью – желательно, смертельной, – попросту увядают и осыпаются. Многие из них в таких ситуациях ошибочно полагают, что увядание лечится обильным поливом – вернее, возлияниями. В последние месяцы Мики пил беспробудно, а позапрошлым утром, вернувшись из очередного кабака, начисто отключился в машине, и мне пришлось звать на помощь соседку Теилу, чтобы затащить его бесчувственную тушу в дом.
– Как он ухитрился доехать? – спросила Теила, когда мы с ней вышли на крыльцо отдышаться. – Человек в таком состоянии может видеть только алкогольных чертей, прости Господи. Надо что-то делать, Батшева. Иначе Мики, не приведи Господь, убьет на шоссе и себя, и других.
– А что я могу сделать?
– Возьми его и езжайте к раву, – твердо проговорила соседка. – Рав, с Божьей помощью, поможет.
– К какому такому раву? – изумилась я. – Теила, ты что-то перепутала. Мы с Мики не знаем никаких равов. Ты часто видишь нас в синагоге?
Теила, религиозная воспитательница местного детсада, узкая специалистка по четырехлеткам и мать пятнадцати детей, сурово кивнула:
– Нечасто, и это плохо. Но к раву ехать надо. Скажи, я когда-нибудь давала тебе плохие советы?
Я призадумалась. Советы Теилы касались в основном воспитания моего сына Арика, который в ней души не чаял и упорно считал родной бабушкой. Пусть больше рисует. Давай ему поменьше пасты. Хорошо бы записать парня на плавание. Запрети ему смотреть телевизор по вечерам. Мошик с параллельной улицы – плохая компания… Все по делу, все правильно, хотя и не все выполнимо. Конкретно меня соседка одарила лишь одним-единственным советом, и было это почти три года назад, когда я втихомолку оплакивала Мики, считая его погибшим. Тогда она отправила нас с Малышом к Котелю – писать записочки Вседержителю. Помню, я возразила, что не знаю, о чем Его попросить, а Теила ответила, что это неважно. Чтобы я не парилась, а там, мол, будет видно.
И мы поехали, и в итоге действительно получилось неплохо: Мики воскрес из мертвых. К тому же именно там, возле Котеля, я познакомилась с «ангелом» Ниром Шаашуа, с которого потом пошла-завертелась дальнейшая эпопея с лотереями. В общем, жаловаться на качество советов Теилы не приходилось. Напротив.
– Хорошо, – сказала я. – Тогда научи, куда ехать.
Соседка мягко, но решительно взяла меня за руку.
– Можно устроить тебе визит к раву Каменецки… – сообщила она, понизив голос до благоговейного шепота. – Ты ведь слыхала о святом раве Каменецки?
Я понятия не имела, о ком идет речь, но кивнула, чтобы не разочаровывать Теилу.
– Конечно, конечно…
– Вообще-то к нему не попасть, записываются за год вперед, – продолжила соседка. – Но, говорят,