на животе. Во сне его лицо смягчилось, «государственная» морщинка разгладилась, и сейчас, разглядывая его высочество, Юля искренне недоумевала – чего она испугалась? Мужчина как мужчина. Симпатичный. Умный. Правда, мысли вызывал как виртуальная Алиса – списком всех вариаций прегрешений от валяния птичника по полу до побега из дворца. Просто пробудитель совести какой-то. Хотя хорош. Н-да.
Вот Четвертый напоминал собой снежного барса: опасный, сильный, хищный, и, если приручить, будет мурчать, позволяя себя гладить. А Третий представлялся эдаким вороном, которого при всем желании не потискаешь. Мудрый, сильный, с готовыми махинациями-ходами на каждое слово собеседника. Не человек, а мозг, причем облеченный властью. Ядреное сочетание. Такой всегда будет лидером, из принципа не позволив женщине одержать верх. И вряд ли Третий потерпит рядом с собой кого-то более яркого, чем послушную жену-тень, обожающую мужа и целиком ему подчиняющуюся. А у Юли с подчинением проблемы…
Она встала, укрыла Третьего одеялом и заботливо его подоткнула. Юля направилась было в ванную и замерла, услышав:
– Не стоило.
Она обернулась – Третий лежал, не открывая глаз. В кресле, укрытый одеялом, мужчина смотрелся по-домашнему уютно, отчего Юля не смогла сдержать улыбку.
– Почему? – поинтересовалась девушка.
Харт, ощутив улыбку в голосе, открыл глаза, потянулся, разминая затекшую шею.
– Уже встаю, – проворчал он, подтягивая одеяло повыше.
Харт прошелся заинтересованным взглядом по Юлиной фигуре, и девушка разом вспомнила, что она в пижаме с пандами, растрепанная со сна… Но смущение не пришло, видать, вчера в пламени пострадала не только гостиная. А вообще, совместная ночевка здорово сближает, причем без всяких задних мыслей.
– Вижу, чувствуете себя хорошо, – оценил ее состояние Харт.
Юля действительно ощущала себя отлично. С этой магией она зареклась прогнозировать, но сейчас настроение было как у Пятачка – сплошной оптимизм и желание сворачивать горы.
– Спасибо вам, – искренне поблагодарила она Харта за ночное дежурство в кресле.
Третий только отмахнулся:
– Начинаю привыкать, что с вами всегда пожар. Идите уже, – и сладко зевнул.
Когда Юля вышла из ванной, его высочество сладко спал, подложив одеяло под голову и посапывая. На цыпочках, чтобы не разбудить, она спустилась вниз. Прошла в столовую, где слуги накрывали стол к завтраку. Они увидели ее, засуетились, и ровно через пять минут она сидела за столом с чашкой травяного чая, тарелкой каши и лепешками, политыми сладким соусом.
Она выпила две чашки чая и съела кашу, когда появился Четвертый. Первым делом он просканировал ее лицо, остался доволен, уселся за стол и поздоровался:
– Свежего утра, Юля. Как спала?
Похоже, они перешли на новый уровень общения, по крайней мере наедине.
– Спасибо, хорошо.
– Вот и отлично, – окончательно повеселел его высочество, открыл тарелку с кашей, поморщился, отодвинул от себя, проинспектировал остальные блюда, остановившись на чем-то мясном.
– Как Пятая? – спросила девушка осторожно.
– Все в порядке, Юля. Тебе не нужно о ней беспокоиться, как и обо всем остальном. Все будет хорошо, обещаю.
Юлю словно под дых ударили, и настроение резко испортилось.
– Неужели? – протянула она, ощущая во рту горечь. Внутри заворочался вчерашний страх за Совенка. – Зачем тогда охрана? Ограничение на встречи и запрет на самоволки из дворца? Просто так, да?
Фильярг отложил вилку, стиснул зубы, но молчал, и это молчание только больше заводило.
– Не считай меня за дуру! Тебе не кажется, что я тоже имею право знать, чего стоит опасаться?
Его высочество ответил тяжелым взглядом, в котором явно читалось неодобрительное: «В самоволку захотела?»
– Тебе нечего опасаться, кроме, – он сделал паузу, в глазах мелькнула насмешка, – самой себя. Что касается охраны и, как ты выразилась, самоволок, это лишь мера предосторожности. Ты не знаешь наш мир, поэтому извини, но одну тебя никто никуда не отпустит. Как и не оставит без присмотра. Что касается встреч… – Четвертый поморщился, точно речь шла о чем-то неприятном, – поверь, ты не много потеряла. Думаю, Пятой было достаточно. И не держи на нее зла. Она всего лишь избалованная, истеричная женщина. Ее угрозы – пустые слова.
«Пустые слова». Юля выдохнула, отпуская напряжение. Никакой угрозы. Или ее намеренно успокаивают, чтобы не волновать? Комнат-то жалко.
– Есть шанс когда-нибудь снять ограничения? – спросила Юля, не глядя на Четвертого. Пусть она знала, что легко не будет – большие деньги не платят просто так, но хотелось хоть каких-то перспектив вместо вечных санкций на ее свободу.
– Юля.
Его высочество пересел на соседний стул, захватил в плен ее ладонь, второй рукой вырисовывая узоры на запястье. Сердце предательски дрогнуло, втягиваясь в танец горячих прикосновений.
– Я