должен делать для них все, что в моих силах, ведь они вложили в меня свою веру». Не успеваю я открыть рот, чтобы возразить, как он уже напевает бхаджан, ускоряя темп по мере пения. Именно так Свамиджи в большинстве случаев добивается от меня молчания, особенно когда не хочет отвечать. Приятно видеть, как он уклоняется от моих расспросов, напевая религиозную мелодию или спонтанную песню, и смешит нас. Иногда, ни с того ни с сего, он даже удивляет нас цитатой из какого-нибудь старого фильма. И так каждый раз: я пытаюсь начать серьезную дискуссию, а он переводит все в шутку. Если бы Свамиджи не был святым, то из него наверняка получился бы отличный комик.
Пока я размышляю над тем, как лучше всего представить вам такую скрытую сторону моего Гуру, как умение лечить и исцелять, в голове все еще звучат его слова:
«Я не говорю, я просто делаю».
Зимой 2018 года навестить Свамиджи приехал один мужчина из провинции. Его звали Баблу. Ему было около тридцати лет, и он говорил на диалекте, типичном для Уттаракханда. Я слышала от Свами Ведананды (не путать со Свами Видьянандой), очень эффективного личного помощника Свамиджи, что о новом госте нужно как следует заботиться. Баблу и его другу выделили самый лучший номер с видом на реку. Свамиджи с большой радостью принял его в ашраме. На лице Гуру постоянно сияла улыбка, когда он рассказывал о том времени, которое они с Баблу провели в Гималаях.
Поскольку я всегда стремлюсь ближе знакомиться с людьми, которые знали моего Гуру по тем годам, когда он подолгу жил в Гималаях и практиковал аскезу, я попросила Свами Ведананду организовать встречу с нашим особым гостем. Баблу был вежлив и хорошо одет, но все равно выглядел по-деревенски, как все выходцы из маленьких городков. Он был поразительно похож на популярного суфийского певца Кайлаша Кхера. Он даже говорил тем же красивым гнусавым голосом. Это меня смешило. Я спросила Баблу, что он делал все эти годы и почему приехал повидать Свамиджи в ашраме только сейчас.
Указывая на своего друга, который сидел, завернувшись в белое стеганое одеяло, он сказал: «В прошлом месяце мой друг Бхим Сингх дал мне мемуары Свамиджи “Сатья Кахун Тох” (“Мемуары монаха” на хинди), и я был в шоке».
«В шоке? – удивился я. – От чего?»
«Почему Махараджи ничего не написал о себе в этой книге?»
«Что вы имеете в виду? – спросила я, совершенно сбитая с толку. – Это же его мемуары, там все о нем».
«Нет, не все. Махараджи не упомянул там обо всех чудесах, которые он регулярно совершал, когда был с нами, Садхвиджи. О нем нужно знать гораздо больше, чем описано в книге».
Меня это немного озадачило. Вот сижу я, личный редактор и ученица Свамиджи, а этот простой, непритязательный человек утверждает, что знает больше всех нас вместе взятых.
«Я напишу книгу о Махараджи, воспоминания, и расскажу обо всем. Эти мемуары лишь отдаленно намекают на его невероятные йогические способности».
Не в силах сдержать волнение и любопытство, я немедленно попросила