Дети – это животные.
Вы когда-нибудь видели руки ребёнка? Грязнее, чем болотный крокодил.
Дети не испытывают ни малейшего почтения к изящному и не имеют ни малейшего желания хранить книги в безупречном состоянии, на полке, в помещении с контролируемой температурой, где им и место. И они просто отказываются надевать перчатки для чтения или переворачивать страницы с помощью пинцета!
Не то чтобы это имело значение. Маловероятно, что дети вообще смогут понять, что написано внутри. Большинство врачей сходятся во мнении, что воображение перестало развиваться уже несколько десятилетий тому назад, а значит, нет никакого смысла поощрять их к чтению. Вот почему я предпочитаю показывать им, что думать.
Боюсь, детские книги – это вымирающий вид, и их следует сохранять для нас, взрослых, способных наслаждаться ими должным образом.
Держитесь подальше, малыши.
Ну и слава богу, говорю я.
Чао-какао!
Так-так, кто-нибудь может подсказать мне, где здесь ближайшая уборная?
Мистер Эдмунд Р. Приббл (изобретатель/инвестор/коллекционер превосходных детских книг), выступление на съезде, посвящённом ликвидации детской грамотности, г. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, 24 октября 2059 года
Чрезмерно драматичный пролог
Кровавое начало
Кровь.
Оливер Нельсон чувствовал её вкус во рту. Она стекала по его лицу и скапливалась в маленькой ямочке над подбородком – сочное красное пятно на фоне кожи. На него накатывала тошнота и слабость, а ноги подгибались при ходьбе. Мир вокруг был странным, словно во сне, чуть-чуть скособоченным, но при этом очень-преочень реальным.
Оливер покрепче перехватил рюкзак, чувствуя тяжесть его содержимого. Он знал, что нужно делать. Помедлил, чтобы перевести дух, и оглядел длинные изгибающиеся крылья особняка, пока не увидел яркое сияние стеклянного атриума. Он со всех ног бросился туда по уставленному книгами коридору, скользя кончиками пальцев по рядам идеальных корешков. Окружающие вещи стали обретать чёткие очертания.
Он пролетел мимо огромных читальных залов и хранилищ, где исполинские стопки книг ждали, пока их почистят и отсортируют. Вдоль стен висели картины со знакомыми персонажами и сценами. Рабочие топтались на одном месте и, разинув рты, смотрели, как этот странный окровавленный ребёнок проносится по их царству сохраняемой в образцовом порядке литературы.
– Оливер, подожди! – гаркнул голос у него за спиной, эхом прокатившись по коридору. – Нам нужно поговорить сию же минуту! Не уходи!
Оливер не послушался. Мчался дальше, пересекая вышитый на фиолетовом ковре гигантский логотип, окружённый контурным изображением книг, ручек и чёрных чернильных клякс. Он вылетел на мраморный пол атриума, где высоченные книжные полки тянулись к куполообразному стеклянному потолку, а косые полосы света падали по всей комнате, высвечивая тиснённые золотом названия бесценных первых изданий. Часы над дверью подсказали ему, сколько прошло времени.
Полтора часа. Именно столько времени прошло с тех пор, как он впервые переступил порог особняка Прибблов. Казалось невозможным, что прошло всего полтора часа, но доказательством тому служили витые латунные стрелки на циферблате. Тик-так, тик-так.
Позади него мистер и миссис Приббл вывернули из-за угла коридора и указали на него. Миссис Приббл завопила: «Кто-нибудь, остановите его!»; а мистер Приббл захрипел в знак согласия.
Дворецкий Прибблов, вознёсшийся на высоту пятидесяти футов[1], стоял на раздвижной лестнице, прикреплённой к металлическим перилам, которые шли по периметру помещения – специально для того, чтобы он мог вытирать пыль с высоких книжных полок. Окинув взглядом сцену, оттолкнулся от колонны. Лестница закружилась по комнате, и дворецкий заскользил по ней вниз, вниз, к Оливеру, скрючив пальцы наподобие когтей голодного ястреба.
Прибблы тоже приближались, но Оливер был уже у выхода. Оставив кровавый отпечаток руки, повернул ручку и распахнул дверь. Когда его глаза привыкли к яркости внешнего мира, он увидел, как крошечная голубая машинка едет по подъездной дорожке. Внутри сидел его отец, прихлёбывая газировку из жестяной банки.
Оливер побежал к машине и, не дожидаясь, пока она остановится перед портиком, шкрябнул по дверце, не сумев ухватиться скользкими окровавленными пальцами за ручку.
– Оливер? – спросил его отец. – Так быстро?
Оливер открыл дверь и забросил внутрь свой рюкзак, прежде чем нырнуть на пассажирское сиденье, заваленное обёртками от гамбургеров.
– Поехали! – крикнул он, но к этому времени внимание отца переключилось с преждевременного появления сына на кровь, капающую с его рук и лица, и был задан очевидный вопрос, который не мог не задать любящий отец, учитывая обстоятельства:
– Что с тобой случилось?
– ЕЗЖАЙ!
Прибблы появились в дверном проёме,