> Судьба милиционерская – Ругайся цельный день, Хоть скромная, хоть дерзкая – Ругайся цельный день. Гулять бы ей с подругами И нюхать бы сирень! А надо – с шоферюгами Ругаться цельный день. Итак, стояла Леночка, Милиции сержант, Останкинская девочка – Милиции сержант. Иной снимает пеночки, Любому свой талант, А Леночка, а Леночка – Милиции сержант! Как вдруг она заметила: Огни летят, огни, В Москву из Шереметьева Огни летят, огни. Ревут сирены зычные, Прохожий – ни-ни-ни! На Лену заграничные Огни летят, огни! Даёт отмашку Леночка, А ручка не дрожит, Чуть-чуть дрожит коленочка, А ручка не дрожит. Машины, чай, не в шашечку, Колеса – вжик да вжик! Даёт она отмашечку, А ручка не дрожит. Как вдруг машина главная Свой замедляет ход, Хоть и была исправная, Но замедляет ход. Вокруг охрана стеночкой Из КГБ, но вот Машина рядом с Леночкой Свой замедляет ход. А в той машине – писаный Красавец-эфиоп, Глядит на Лену пристально Красавец-эфиоп. И, встав с подушки с кремовой, Не промахнуться чтоб, Бросает хризантему ей Красавец-эфиоп! А утром мчится нарочный ЦК КПСС В мотоциклетке марочной ЦК КПСС. Он машет Лене шляпою, Спешит наперерез: – Пожалте, Л. Потапова, В ЦК КПСС! А там, на Старой площади, – Тот самый эфиоп. Он принимает почести, Тот самый эфиоп. Он чинно благодарствует И трёт ладонью лоб, Поскольку званья царского Тот самый эфиоп! Уж свита водки выпила, А он глядит на дверь. Сидит с моделью вымпела И всё глядит на дверь! Все потчуют союзника, А он сопит, как зверь… Но тут раздалась музыка И отворилась дверь!.. Вся в тюле и в панбархате В зал Леночка вошла. Все прямо так и ахнули, Когда она вошла! И сам красавец царственный, Ахмет Али-Паша Воскликнул – Вот так здравствуйте! – Когда она вошла. И вскоре нашу Леночку Узнал весь белый свет, Останкинскую девочку Узнал весь белый свет – Когда, покончив с папою, Стал шахом принц Ахмет, Шахиню Л. Потапову Узнал весь белый свет!
Про маляров, истопника и теорию относительности
…Чуйствуем с напарником: ну и ну!
Ноги прямо ватные, всё в дыму.
Чуйствуем – нуждаемся в отдыхе,
Чтой-то нехорошее в воздухе.
Взяли «Жигулёвского» и «Дубняка»,
Третьим пригласили истопника,
Приняли, добавили ещё разá, –
Тут нам истопник и открыл глаза
На ужасную историю
Про Москву и про Париж,
Как наши физики проспорили
Ихним физикам пари,
Ихним физикам пари!
Всё теперь на шарике вкось и вскочь,
Шиворот-навыворот, набекрень,
И что мы с вами думаем день – ночь!
А что мы с вами думаем ночь – день!
И рубают финики лопари,
А в Сахаре снегу – невпроворот!
Это гады-физики на пари
Раскрутили шарик наоборот.
И там, где полюс был – там тропики,
А где Нью-Йорк – Нахичевань,
А что мы люди, а не бобики,
Им на это начихать,
Им на это начихать!
Рассказал